НОВАЯ ЖИЗНЬ НА НОВОМ МОСТУ
Уильям Гибсон. Виртуальный свет. Идору. Все
вечеринки завтрашнего дня. / Москва, Екатеринбург – разные издания, 2003
Уильям Гибсон – из американского "рассерженного поколения"
(р. 1948). Да так сам рассердился, что основал новое литературное течение – киберпанк. Интересное, кстати, не только
для киберов и не только для панков.
Действие "Трилогии Моста"
происходит в начале XXI века. Изображение столь близкого будущего (трилогия писалась
в 90-е) позволяет автору, с одной стороны, развернуть свою творческую фантазию
(и свои прогнозы), с другой – заострить внимание читателя на перспективах, возникающих
уже сейчас. Перед нами – общество утончённых потребительских технологий и социальных
контрастов (средний класс прекратил существование). Экологическая обстановка не
позволяет ходить по улицам без фильтров-масок – а они, между тем, далеко не каждому
по карману. Президенты в этом саморазрушающемся мире ничего
радикально не меняют, даже когда президентом в Штатах – "чёрная баба".
За погружение в столь безрадостный
мир сам писатель платит жестокую цену. Он редко смеётся, чаще иронизирует. И ещё
– у него почти нет пейзажей. Лишь гигантские бетонно-пластиковые города, разделённые
пустынями с редкими полосками чёрной чахлой травы. Человек здесь окружён со всех
сторон творениями собственных рук.
Трудно отделаться от впечатления,
что ближайшее будущее Запада, изображённое Гибсоном, в
чём-то сильно напоминает российское настоящее. Гигантские и многочисленные спецслужбы,
в которых никто не понимает, частные они или государственные, осуществляют тотальную
слежку. Теракты и отвечающие на них ракетные обстрелы переходят в локальные войны,
а в них уже все забили разбираться – кто и с кем воюет. Всемогущие мафиозные группировки.
А герои трилогии – люди простые.
И выражаются крепко.
Романы Гибсона – это немного фантастика, немного детектив. Немного,
может быть, и боевик. "Упаковка" вроде бы вполне приемлемая для массового
читателя. Но не следует видеть в авторе всего лишь хитрожопого
пропагандиста, "завернувшего" антибуржуазные
идеи в "американоидную" сюжетную форму. Он не
просто эксплуатирует мифы, созданные массовой культурой, но как бы взрывает их изнутри.
И не смотрите, что в "Виртуальном свете" главный герой – полицейский.
Хреновый он полицейский. Чем и замечателен.
Гибсон и не антиутопию пишет. В
скверном этом будущем люди не прекращают попыток создать общество без властей и
законов – будь то беднота, захватившая мост в Сан-Франциско
и обосновавшаяся на нём, или хакеры, построившие виртуальную Крепость. Жизнь на
Мосту и есть самое необычное в трилогии.
Изобразить большой анархистский
анклав во враждебном капиталистическом окружении ранее попыталась Ле Гуин в "Обездоленных"
(1974). Атмосфера братства в сочетании с суровой бедностью встречается уже у неё.
Мне кажется несомненной перекличка между "Обездоленными" и книгами Гибсона.
Некогда Ле Гуин нарекла своего космического
анархиста Шевеком. Героиню "Виртуального света",
жительницу Моста, зовут Шеветтой. Обоих в детстве бросила
мать; обоих авторы наделяют склонностью удивляться всему вокруг. Оба откликаются
на уменьшительное "Шев". Тот и другая покидают
свою маленькую свободную родину, скитаются по чуждому хищному миру, но в конце концов возвращаются.
Можно было бы пожалеть, что
анархический идеал у Гибсона мало конкретизирован, не
прорисован, дан лишь общими штрихами. Анархия на Мосту включает, в сущности, лишь
простейшие формы соседского сотрудничества и отказ от подчинения властям. Всё тут
стихийно, даже хаотично, "как придётся". Никаких тебе синдикатов и коммунитарных структур. Если кто из здешних
работает – либо нанимается в городе, либо на Мосту же и торгует. Даже деньги не
упразднены. Но не следует забывать: писатель исследует пути социального прорыва,
возможного в ближайшем будущем на небольшом пространстве. Прорыва, за которым стоит
отчаяние "неподкованных" низов, выросших среди капитализма. Это – лишь
первый шаг к будущему. Можно было бы, конечно, отнестись в три тысячи заоблачный
год, с удовольствием понаблюдать за производственными собраниями и организацией
научных работ. Но это была бы другая история. Такие истории есть, и выразительные
(хоть у Ефремова). Гибсона же интересует самое трудное – путь над пропастью, отделяющей сегодняшнюю реальность
от счастливого будущего. Путь по хрупкому Мосту, на котором люди оступаются и падают,
но на смену им опять приходят новые. Мост над бездной может быть понят и как метафора
жизни вообще.
Всё же воззрения самого автора
остаются не вполне ясными. Возможно, они носят индивидуалистический характер.
Конец трилогии довольно неожидан.
Не потому, что происходит нечто абсолютно новое. А потому, что чего-то, смутно ожидавшегося
читателем – колоссального и поворотного – так и не происходит. Или ЕЩЁ не произошло.
Автор покидает свой мир накануне зреющих социальных перемен. Словно бы и читателя
толкает к какому-то обрыву над бездной.
Редкий писатель, издавая
книгу за книгой, избежит некоторых повторов в сюжете и мотивах. Бывают такие повторы
и у Гибсона (навязчивые соседки в самолётах и пр.), но
их не слишком много. Копирайт буржуйский зачем у него стоит?
Всё. Больше я не нашёл, к чему доебаться.
Мир Гибсона
не чёрен и не бел. Он постоянно меняется, рождая в читателе надежды и разочарования.
Оттого и интересен.
Терваган