Глава III

Реформы. Новый революционный подъем. «Крах царизма» и поражение революционного движения.

Реакция. (1855-1881 гг.)

Трудную ситуацию, в которой оказались страна и режим, пред­стояло разрешить Александру 11, сыну Николая, сменившему его на троке. Общее недовольство, давление передовых слоев интеллиген­ции, страх перед возмущением крестьянских масс и, в конце концов, экономическая необходимость вынудили его, несмотря на ожесточенное сопротивление реакционных кругов, пойти на уступки, ваять решительный курс на реформы;. Он решил положить конец бюрок­ратическому режиму и безграничному произволу административной власти, произвел серьезные изменения в судебной системе и нанес удар по крепостничеству.

Начиная с 1860 года реформы непрерывно следовали одна за другой: отмена крепостного права (1861 г.); введение суда присяжных с выборностью последних (1864 г.) вместо прежних государственных судов, состоявших из особых чиновников; создание в 1864 г. городско­го и сельского самоуправления и земства (нечто вроде муниципалите­тов), распоряжавшихся многими сферами общественной жизни (от­дельные отрасли образования, здравоохранения, путей сообщения и др.).

Перед живыми силами народа — в особенности, интеллиген­цией — открылось поле деятельности. Муниципалитеты активно уча­ствовали в создании широкой сети начальных школ светской направ­ленности. Естественно, эти «земские» и «городские» школы находились под наблюдением и контролем правительства. Изучение закона Божия являлось обязательным, и священники играли большую роль. Но, не­смотря на это, школы пользовались значительной самостоятельностью. Земства и городские советы набирали преподавательский состав из среды передовой интеллигенции.

Большое внимание стало уделяться улучшению санитарного состо­яния городов, путей сообщения и др.

Страна вздохнула свободнее.

Но, несмотря на всю свою значимость, реформы Александра II оставались весьма робкими, не полностью отвечали чаяниям передовых слоев населения и подлинным материальным и духовным потребностям страны. Чтобы реформы действительно стали эффективными и способствовали народному подъему, их следовало бы дополнить предоставле­нием гражданских прав и свобод: свободы слова и печати, собраний и организации и др. Здесь же никаких изменений не произошло. Лишь немного ослабла цензура. По сути же прессе по-прежнему затыкали рот, свободы, как и прежде, не было; нарождающийся рабочий класс не имел никаких прав; дворянство, землевладельцы и буржуазия оста­вались господствующими классами, и, главное, полностью сохранялся режим самодержавия. (Именно угроза режиму вынудила Александра II бросить народу кость «реформ», она же не позволяла ему углублять их. Таким образом, реформы народ далеко не удовлетворяли.)

Лучше всего иллюстрируют это обстоятельства отмены крепостного права. Здесь обнаружилось самое слабое место реформ.

После напрасной борьбы за сохранение своего статус кво поме­щики вынуждены были смириться с решением царя (принятым, впро­чем, после долгих и драматических колебаний, под энергичным давле­нием прогрессивных элементов). Но они сделали все возможное, чтобы свести эти реформы; к минимуму, тем более, что сам Александр II, естественно, не хотел ни в чем ущемлять интересы «своих дорогих дворян». Им двигала главным образом боязнь революции. Он знал, что крестьянам было известно об его намерениях и борьбе в правящих кругах. И что народное терпение на этот раз действительно достигло предела — народ ждал освобождения, и если бы реформы были отло­жены, последующие волнения вылились бы в мощное восстание. Во время спора с противниками реформ царь произнес знаменитую фразу, которая прекрасно характеризует его истинные помыслы: «Лучше от­менить крепостное право сверху, нежели дождаться того времени, ког­да оно само собою начнет отменяться снизу», — то есть все должно произойти с минимальным ущербом для помещиков. «Порвалась цепь великая, — написал поэт Некрасов в своей получившей широкую изве­стность поэме, — порвалась — расскочилася: одним концом по бари­ну, другим по мужику!..»

Конечно, крестьяне получили наконец личную свободу. Но за нее пришлось дорого заплатить. Им выделили ничтожные клочки земли. (Было невозможно «освободить» крестьян без земли, иначе они умер­ли бы с голоду.) Более того, их заставили длительное время выплачи­вать выкупные платежи за землю, принадлежавшую раньше бывшим господам.

75 миллионов крестьян получили чуть больше трети всех земель­ных угодий. Другая треть осталась у государства. И почти треть сохра­нили за собой помещики. Такое соотношение обрекало крестьянские массы на голодное существование. По сути, оно ставило их в зависи­мость от помещиков, а позднее — от разбогатевших тем или иным путем собратьев-кулаков.

В проведении «реформ», призванных предотвратить грозящую опасность, Александр II руководствовался стремлением уступать как можно меньше. Так что недостатки этих преобразований стали ощу­щаться уже в 1870-е годы.

Трудовое население городов оказалось беззащитным перед лицом растущей эксплуатации.

Полное отсутствие свободы слова и печати и запрет любых поли­тических и других объединений делал невозможным обмен идеями, критику, пропаганду, общественную деятельность — то есть, по суще­ству, не допускал никакого прогресса.

«Народ» состоял исключительно из «подданных», подчинен­ных произволу самодержавия, который, хоть и стал менее жесто­ким, чем при Николае I, все еще безраздельно господствовал в обществе.

Крестьянская же масса оставалась послушным стадом, от кото­рого требовалось лишь одно: кормить государство и привилегиро­ванные классы.

Новое революционное движение. «Народная воля». Убийство царя Александра П.

Лучшие представители молодой интеллигенции быстро поняли, в какой плачевной ситуации оказалась Россия. Тем более что в большин­стве стран Запада в ту эпоху были установлены относительно передо­вые политические режимы. В 1870-е годы Западную Европу охватила социальная борьба; велась активная пропаганда социализма, марксизм начинал организовывать рабочий класс в мощную политическую партию.

Как обычно смело обманывая цензуру — чиновникам не хватало ума и образованности распознавать обман — лучшие публицисты того времени (например, Чернышевский, который в итоге за свою смелость был отправ­лен на каторгу) своими написанными с подтекстом статьями способствова­ли распространению социалистических идей в среде интеллигенции. Они многому научили молодежь, рассказывая об идейном движении политичес­ких событиях и общественных явлениях за рубежом, и одновременно ловко разоблачали изнанку так называемых «реформ» Александра II, их истин­ные причины, лицемерие и половинчатость.

Так что было совершенно естественным, что в эти годы в России возникли подпольные группы, боровшиеся с ненавистным режимом и, прежде всего, распространявшие идеи политического и социального освобождения трудящихся классов.

Эти группы состояли из юношей и девушек, полностью посвятив­ших себя задаче «нести свет в трудящиеся массы» и готовых ради этого на любые жертвы.

Так возникло массовое движение молодых российских интелли­гентов, многие из которых оставляли семью, спокойную жизнь и карь­еру и шли «в народ», чтобы просвещать его.

С другой стороны, начались террористические акты против вер­ных слуг режима. В период с 1860 по 1870 годы произошло несколько покушений на крупных чиновников. (2) Было предпринято и несколько попыток убить царя, окончившихся неудачей.

Движение потерпело крах и не принесло практически никаких результа­тов. Почти все пропагандисты были схвачены полицией (зачастую выданы самими крестьянами) и отправлены в тюрьмы, ссылку или на каторгу*.

Становилось все более очевидным, что царизм является непреодо­лимым препятствием на пути народного просвещения. Отсюда оставал­ся только один шаг до логического вывода: прежде всего следует унич­тожить царский режим.

И этот шаг бы сделан. Движимые отчаянием после стольких по­ражений молодые люди создали группу, непосредственной целью кото­рой стало убийство царя. В основе подобного решения лежал и ряд других причин. Речь, в частности, шла о том, чтобы «публично» пока­рать человека, который обманывал народ своими так называемыми «ре­формами», и разоблачить этот обман в глазах широких народных Масс, совершив акт, который никого в обществе не оставил бы равнодушным. В общем, уничтожением царя хотели показать народу непрочность, уязвимость и временность царского режима.

Таким образом, члены группы надеялись раз и навсегда разру­шить «миф о добром царе». Некоторые из них шли дальше: они допус­кали, что убийство царя может положить начало массовому восстанию, которое в обстановке всеобщего замешательства выльется в революцию и падение царизма.

Группа называлась «Народная воля». Ей удалось осуществить свой тщательно подготовленный план: 1 марта 1881 года в Санкт-Петербурге по пути из одной резиденции в другую царь Александр II был убит. Террористы бросили две бомбы в императорскую карету. Первая подорвала экипаж, вторая смертельно ранила императора (ему оторвало ноги). Через некоторое время он скончался.

Массы не поняли этого акта. Крестьяне не читали газет. (Они вообще ничего не читали.) Совершенно невежественные, далекие от революционной пропаганды, столетиями верившие, что царь желает им блага, и лишь дворянство всеми средствами противится его добрым намерениям (лишнее тому доказательство они видели в том, что дворя­не выступали против их освобождения, а непосильные выкупные плате­жи за землю также приписывали помещичьим интригам), крестьяне винили последнее в убийстве царя — из мести за отмену крепостного права и в надежде восстановить его.

Живучесть мифа и парадокса.

Царь был убит. Но отнюдь не миф о нем. (Читатель увидит, как двадцать четыре года спустя его сокрушит история.)

Народ не понял, не взволновался. Верноподданная пресса про­клинала «отвратительных преступников», «ужасных злодеев», «бе­зумцев»…

Двор опомнился быстро. Власть перешла к молодому Александру, старшему сыну убитого императора.

Руководители партии «Народная воля», организаторы и исполни­тели покушения вскоре были схвачены и осуждены на смерть. Впро­чем, один из них, молодой Гриневицкий — именно он бросил вторую, оказавшуюся роковой для царя, бомбу — умер на месте, изрешечен­ный ее осколками. Остальные — Софья Перовская, Желябов, Ки­бальчич (технический специалист партии, изготовивший бомбы), Ми­хайлов и Рысаков — были повешены.

Исключительные по своему размаху и суровости преследования, которым подверглась партия, полностью парализовали ее.

Все «вернулось на круги своя».

Новый император Александр III, напуганный участью своего отца, не нашел ничего лучшего, как снова встать на путь крайней реакции. Ему казалось, что «реформы» предшественника при всей своей половинчатости зашли слишком далеко. Он считал их несвоевременными и опасными, то есть досадной ошибкой. Не понимая, что покушение как раз явилось след­ствием убогости и незавершенности преобразований, царь видел корень зла в самом факте реформ. И использовал убийство отца для того, чтобы повести на них наступление, насколько это представлялось возможным.

Он исказил дух реформ, постарался свети на нет их результаты, решительно преградил им путь многочисленными реакционными зако­нами. Бюрократическое и полицейское государство вновь упрочилось и душило не только всякое движение, но и сам дух либерализма.

Естественно, царь не мог восстановить крепостное право. Но тру­дящиеся массы по-прежнему оставались полностью бесправным по­слушным стадом.

Малейший контакт просвещенных слоев населения с народом сра­зу же попадал под подозрение и стал практически невозможным. «Рус­ский парадокс» — бездонная пропасть между культурным уровнем и стремлениями передовых слоев » беспросветной несознательностью на­рода — по-прежнему оставался в силе.

Как и раньше, не допускалось никакой социальной активности. И то, что осталось от робких реформ Александра II, превратилось в карикатуру.

В этих условиях был неизбежен новый подъем революционной активности.

Так вскоре и произошло. Но особенности и сама суть этой актив­ности полностью изменились под воздействием новых экономических, социальных и психологических факторов.

* Апогеем этих репрессии стал чудовищный «процесс 193-х».