ЛУЧШАЯ КНИГА О МАХНО

Василий Голованов. "Тачанки с Юга. Художественное исследование махновского движения". Издательство "МАРТ", Москва, 1997, издательство "Дикое поле", Запорожье, 1997 – 454с., илл.

Герой гражданской войны и газетных публикаций перестроечных лет Нестор Иванович Махно в последнее время не был обласкан общественным вниманием. Тем удивительнее, что именно сейчас, после пяти лет отлеживания "на полке", вышла книга известного журналиста Василия Голованова "Тачанки с Юга. Художественное исследование махновского движения". Пять лет ожидания, перед ними – три года работы, три года, проведенные в архивах и в беседах с еще остававшимися (тогда) в живых участниками и очевидцами махновщины, а еще раньше – лет шесть внутренней подготовки к этому, как знать, не главному ли делу жизни автора? Как сказал об этом он сам: "В 83 году я закончил Университет и меня клонило все левее и левее, пока не доклонило до Махно, который сознательно разрушал систему, выстроенную большевиками. У меня были личные счеты с той властью и году в 89-м я бы, наверное, присоединился к Махно. Это была моя козырная карта, которую я держал-держал и вот – вытащил". Но где ты, удаль 89 года? Представляя книгу коллегам по перу и своре критиков, Василий Голованов первым делом... вытащил револьвер, попросил излишне впечатлительных особ удалиться и, от греха, приоткрыть форточки. Однако, выстрела не последовало. Пистолет дал осечку.

Осечку дал и весь вечер, исполненный политкорректности, весь какой-то вялый и немощный, при том, что стиль общения задавал бенефициант. Подумалось даже: "Если Голованов так не любит своего героя, почему же он написал о нем такую большую (450 стр.) и очевидно сочувственную книгу? Если любит – то почему говорит о нем так бесстрастно??" Махно высосал Голованова. Решительно, но по-прежнему вяло, он сообщил, что ни фигурой атамана, ни историей вообще он больше заниматься не будет. Похоже, Голованов изо всех сил стремится вырваться из объятий этого прекрасного и страшного человека. Не получится теперь: вышедшая книжка не даст. Много ли было правки за те пять лет, что книжка ожидала публикации – спросили автора. – "Нет. Я просто угрюмо ждал, пока она выйдет. Править было нечего, потому что я писал ее современным языком, языком, свободным от марксистских штампов типа "кулачества" и "середнячества". В доказательство процитируем самого Голованова, но – письменного – перед листом бумаги он куда более убедителен, чем перед снобистской аудиторией литературного салона: "...Анархизм, оказавшись в центре внимания этой книги, ставит нас перед проблемой свободы. (...) Может показаться, что битва за свободу проиграна. Найдется предостаточно аргументов в пользу того, что мы движемся к полностью несвободному обществу, где тотальное управление людьми будет осуществляться с помощью денег и смыслов, навязанных человеку рекламой или пропагандой... И тем не менее, проблема свободы возникает вновь. Она возникает несмотря ни на что. И это оставляет нам надежду. Сейчас я говорю уже не об анархической свободе, и вообще не о политической свободе, а о свободе, как о величайшей загадке, стоящей и перед каждым из нас в отдельности, и перед всем человечеством..."

А кстати, говорит Голованов, на парижском кладбище "Пер-Лашез" есть только три граффити, три оставленных на стенах несанкционированным баллончиком краски выражения фанатизма и пылкой народной любви - сегодня, в 90-е годы: "Oscar Wilde forever!" "Jim Morrison" и "Viva Nestor Makhno!" Задумаемся над этим.

Иван ПОМИДОРОВ