БОЛЬШЕ ВИРУСОВ, ХОРОШИХ И РАЗНЫХ!

Необычайно велик был гул, поднявшийся вокруг вручения Букеровской премии в 97 году. Событие называли "литературным скандалом года". Не менее справедливо было бы назвать его скандалом месяца или недели, если бы у события не случился тогда опасный конкурент: скандал, связанный с уходом из "Вестей" народной любимицы Светланы Сорокиной. Впрочем, оба скандала имели традиционный русский корень, и то и другое: попрание народного героя каблуком начальника. Народ на это реагирует однозначно: "Ничего, каблуки-то мы вам скоро пообрываем!" А ещё народ плачет. Дело в том, что образ народного героя у нас сформирован давным-давно: это такой хрипящий, стонущий, исходящий кровью боец, преданный, проданный, несправедливо наказанный, невыездной, уволенный, вызываемый спецслужбами, голодающий, запрещённый, но горячо любимый по Самиздату, Интернету и редким записям Высоцкий, Бродский и, возможно, Пелевин.

Не может быть популярный писатель хорошим. Если его читают, если он преуспевает – он бездарь. Такой логикой, по-видимому, и руководствовалось букеровское жюри, потому что в жюри были тоже русские люди, догадывавшиеся об ответственности. Ситуация была безвыходная: или дать премию Пелевину и окончательно признать его творческую несостоятельность (и в народе популярен, и начальством отмечен – явная сука!), или дать премию кому-нибудь другому, а Пелевина возвысить до мученичества. Член жюри, филолог РГГУ, Игорь Шайтанов, заявил в одном из интервью, что, мол, Пелевин написал "Чапаева" на Букера, "что само по себе отвратительно". Допустим, замечательный специалист Игорь Шайтанов прав, и Пелевин действительно написал свой роман на Букера, но осуждать или хвалить за это? Стоит ли рваться к Нобелю, снимать фильм на Оскар? Для русского человека ответ один: "Нет!" Надо клеймить такого писателя позором, ибо он выслуживается. Однако, вот вопрос: как же можно выслужиться перед такими достойными людьми, дающими премию не за красивые глазки, а за хорошую литературу?

Подлый Пелевин не только выслуживался перед Букерами, но и плохо выслуживался, написал какую-то постмодернистскую фигню. "Я не согласен, – говорит Шайтанов, – с существованием Сорокина, как литератора, с тем, что "Чапаев" – хороший роман. Этим людям, литературным и финансовым нуворишам кажется, что они пришли, а до них ничего не существовало, что всё началось с них – это не так". Что ж, в выгодном свете представлены нам оба писателя. Смелые они парни, и Сорокин, и Пелевин: ничего не боятся, ни на кого не оглядываются, как гениальный футурист Маяковский, отвергают традицию. Правда это или не правда, – ура этим замечательным писателям!

Ведь, ей богу, дело даже не в том, хороший или плохой роман "Чапаев и Пустота". Просто в кои веки появилось у нас в литературе что-то заметное, прочитанное, и сразу сказали: это не литература. Также, как стоит появиться фильму, который смотрят, музыке, которую слушают, – со всех сторон свист: это никуда не годится. Это не искусство, не культура. А где ваши критерии? Что такое культура? – смотрите одноименный телеканал. Культура – это нечто очень скучное, очень благородное и возвышенное, очень старое (лучше до нашей эры, похуже - прошлый век, но сойдёт и "Волга-Волга"). Культура – это пещера, охраняемая псами с глазами-чайниками. Туда никто не лезет, никого туда не пускают, вообще – там неинтересно и можно задохнуться от пыли.

Для нового отводятся новые полки, обзываются например, "контр-культурой", или "поп-культурой", или ещё как. Эти ниши были, есть и будут в установленной системе. Но вот система вроде даёт сбой. Уже упоминавшийся филолог Шайтанов заявил, что роман Пелевина подобен компьютерному вирусу. По-моему, это замечательно, если роман и в самом деле подобен вирусу, разъедающему их "культуру". Вот только побольше бы таких вирусов. Обидно, что кроме Пелевина и поговорить-то не о ком.

Марина ПОТАПОВА