ТЕРМИНАЛ НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОСТРОЕН

Акция радикальных экологов на берегу Черного моря

Почему для акции «Хранителей радуги» был выбран этот внешне безобидный объект, газоналивной терминал, строящийся на берегу Та­манского полуострова? Дело в том, что местом для него выбрана терри­тория уникального орнитологичес­кого заказника, пересеченья путей птиц, в том, что вследствие посто­янных, из-за мелководья и течений, донноуглубительных работ будет подниматься токсичный ил, и это будет жидкий вариант Арала, в том, что нельзя строить крайне взрывоо­пасное сооружение на неустойчивой почве, в том, наконец, что на побе­режье около Тамани — единствен­ные в России чистые пляжи.

Мы разбили лагерь около базы для строительства терминала, возле сваленных на землю труб. В первый же день мы написали на заборе ло­зунги: «Нет терминалу», «АО «Тимрюкнефтегад», вон с моря!». Под вечер приехала милиция, но пока ог­раничилась словесными препира­тельствами. Борьба началась.

Мы проводим митинги в Та­мани, рассказываем в мегафон, по­чему терминал нельзя строить, что рабочих мест не будет, потому что на сооружениях такого рода нужны специалисты, которых в Тамани и Волне (поселок, непосредственно около которого ведется строитель­ство) нет.

В лагерь к нам приезжают раз­ные люди: местные казаки, поддерживающие нас материально и про­дуктами, врач Таманской больницы, просто любопытные. Приехал и Би­рюков, глава строительства местно­го значения, и так ругался, что его сначала приняли за сторожа.

Мы решили захватить терри­торию базы. Это было сделано ран­ним утром. Мы вошли через воро­та, которые сторож не успел за­хлопнуть, и подняли над крышами базы флаги «Хранителей радуги». С высоты пузатые охранники, суе­тящиеся внизу, кажутся маленьки­ми и смешными. Потом милиция объявит о возбуждении уголовного дела по статье 206, часть 1-я: сто­рожу якобы прыснули в лицо из баллончика. Людей, сидящих на контейнерах (4 метра, вокруг бе­тон и железки), бригада купленных Бирюковым тимрюкских казаков сбросит вниз, причем некоторых аккуратно спустят за волосы, всем им дадут по пять суток «за непо­виновение милиции». На сутках придется из-за попыток выгнать на работу объявлять сухую голодовку. Тех, кто сидит на ангаре (высота 10 метров) будут несколько раз из­бивать, снимать по стреле крана. Им суток не дадут, потому что присутствовать при этом милиция по­боится. Оператору разобьют каме­ру и выбьют несколько зубов. На лагерь натравят местную шпану. Но пока мы еще вверху.

Снова ходим в Тамань на митинги, клеим листовки, даем интервью заинтересованной происходящим прессе, обновля­ем стертые надписи. Потом на базе начались временно приос­тановленные из-за народного гнева работы.

Ездим в Тамань и ходим по местным предприятиям, агитирую людей идти с нами на блокаду, разговариваем с волновским и та­манским казачеством. Результат — пришло около пяти человек. Мы сами лезем под пескоструйную машину, сдираем кожу на куче на­ждака, и в тот день работы оста­навливаются.

Это было ночью. Это было по­хоже на сцену из боевика. Двое поп­росили закурить, остальные подо­шли сзади. Тех, кто были у костра, отрубили сразу, затем сожгли палат­ку. Одна из девушек, Ира, схватила лом, они отошли...

После этого казаки организо­вались на ночные дежурства.

Снова блокада. Вызвана бри­гада из Тимрюка, нас избивают и уносят (сами, естественно, не идем).

Мы вместе с местными акти­вистами идем поднимать Волну, и Волна поднимается. Около ста че­ловек (в шестисотенном поселке) пришли на блокаду. Снова приеха­ла местная милиция. Но этот день в нашу пользу.

Милиция отобрала все наши дубинки, заготовленные для оборо­ны лагеря, и топоры «для доказатель­ства рубки зеленых насаждений», составлено множество идиотских протоколов.

Логика допросов такова: «Я тебя помню, я вез тебя в Тимрюк (на сутки), ты уснул первым, зна­чит, у тебя самое слабое здоровье, значит, тебе нужна самая крепкая дубинка, ПРИЗНАВАЙСЯ, ТЫ СРУБИЛ ЗЕЛЕНОЕ ДЕРЕВО!»

Местные в тот день не пришли. Волновский атаман, испугавшись за свою идущую вместе со всеми жену, развернул колонну.

Еще один хороший день. Во­лна опять поднялась, приехали — сказались наши поездки в Тамань — рабочие из гаражей, мы блокируем подъезд к базе КамАЗов с оборудованием. Вся местная милиция (прав­да, ее в сельской местности не очень и много) не может ничего сделать.

Мы сидим в траншее, над нами висит на тросах пятитонная труба, мы дышим выхлопными газами тан­кового крана. Энтузиазм местного населения несколько угас, но вы­явившиеся в процессе волнений ак­тивисты пришли. Работы снова ос­тановлены.

Круглый стол: «Хранители», казаки, Бирюков, местная адми­нистрация. Бирюков не явился, ос­тавив оскорбительное для главы ад­министрации письмо. Тот, в свою очередь, обещал «стереть Бирюко­ва в порошок». Казаки собрались ставить около базы постоянный за­градительный пикет. И этот раунд мы выиграли.

Мы сняли лагерь; еще мы про­ведем митинг с постановкой палат­ки перед администрацией Красно­дара. При этом один, из местных милиционеров «пообщается» с ре­портером «Дня Кубани», эти кадры пойдут в эфир, и он потеряет рабо­ту. Если бы так да после каждого митинга!

Мы уезжаем, но это еще не конец. Местные активисты продол­жат работу в Волне, в том числе и писание жалоб. Московская группа «хранителей» проведет у себя новые акции. Борьба продолжается.

Александр ЗИМБОВСКИЙ