Все цвета против коричневого

Как-то раз, когда речь зашла о досуге, один мой юный знакомец рассказал, что у себя на окраине столицы они с ребятами часто дерутся — в основном район на район. "Но это еще ничего, — добавил он, — главное, со скинами не встречаться, они, сволочи, ни за что порезать могут. У нас одного порезали". И принялся рассказывать о скинах и о том, что они как-то резко расплодились и что, стало быть, кто-то из взрослых их опекает и поддерживает (ему, 16-летнему парню, не кончавшему университетов, это очевидно). Я знал о скинах — много лет назад друг переводил мне статьи из западных журналов. Теперь представилась возможность узнать из жизни.

Банды скинхедов — это лишь одно из лиц фашизма, который уже пришел в наше общество. Лицо, особенно знакомое тем, кому от 14 до 22 или тем, у кого "слишком" курчавые волосы и "слишком" смуглая кожа. Лицо, "взрослым" кажущееся несерьезным, но зато предельно злобное и отчетливое, для нас очевидное.

А вот лица для более внимательных: ушедшие с первых страниц газет на укромные тренировочные базы "баркашовцы" и члены других полувоенных то ли партий, то ли банд. Что они делают там, какого часа ждут, к чему готовятся и что готовят?

Вот лицо для эстетов: Лимонов. Говорят, тоже несерьезное. А газетку серьезную выпускает. Почитайте газетку, в каждой статье — та самая пропаганда.

Ну, хорошо, если и это не убеждает, то расовые чистки и кампания по борьбе с иногородними вообще, проводимая уже четвертый год московской мэрией во главе с Лужковым — это факт жизни, а не литературы. Сходите в ментовку, похлопочите за своего задержанного друга Васю Иванова, который приехал из Самары и не зарегистрировался (это дорого!!) — там вы увидите лицо фашизма, налитые кровью глаза, слюнявые губы и шаловливые ручонки, которым нужно денег, денег...

Наконец, такое привычное проявление фашизма, как война в Чечне — не только мясорубка сразу для нескольких народов, но и фабрика по производству людей с покалеченными нервами и нравственностью — уже сегодня, демобилизовавшись, они выходят на улицы наших городов, устраиваются на работу в охрану или никуда не устраиваются, что еще опаснее...

Это все разные источники и составные части — их не три, как у марксизма, их побольше, но все они поддаются классификации, анализу, осмыслению. Этого осмысления как раз и не хватает. Публикации, появляющиеся в официозной "демократической" прессе в рамках проводимых регулярно типично советских "кампаний по искоренению", разумеется не в счет. Как не запишешь в подлинные антифашисты проплаченных хозяевами жизни Антифашистский центр депутата Прошечкина или Антифашисткое молодежное действие, о действиях которого никому ничего не известно.

Настоящий, а не ряженый антифашизм может быть только левым, только радикальным и только бескомпромиссным — как удар в челюсть. Об этом говорит и опыт Германии 30-х, и опыт Германии 90-х, и наш собственный скромный опыт 93 года, когда группа московских леваков крепко и быстро отомстила тусующимся у Музея Ленина коричневым за поломанные ребра анархиста Ильи Романова.

Либералам нечего противопоставить фашистам кроме своих людоедских экономических реформ и своих пугливых "антиэкстремистских" законов. Левые же, по самой своей природе призванные показать обществу альтернативу, пока почему-то не считают фашизм проблемой, достойной настоящего внимания и настоящей работы. Позором можно считать, что почти никто из анархистов или социалистов даже не попытался в 1994-86 годах создать серьезное антивоенное движение — не в защиту экзотических амазонских или африканских племен, не из воспетой Платоновым "любви к дальнему", а всего лишь против войны в своей собственной стране. Да и заявлений грозных — и тех не было, разве что Сергей Фомичев спасал честь "Хранителей Радуги" своей постоянной антивоенной и антифашистской пропагандой. Когда-нибудь, конечно, мы все осознаем — но не стало бы поздно.

Именно потому, что дело обстоит так, как обстоит, любая попытка открыть глаза и прямо посмотреть в лицо фашистской реальности заслуживает поощрения. В том числе и достаточно непоследовательная , попытка газеты "Рабочая Демократия", движения "Молодежь против расизма в Европе" и лично товарищей Анатолия Осмоловского (художника) и Роберта Джонса (классового борца), которые организовали антифашистский месячник в московском Центре современного искусства с 3 по 31 октября 1996 г.

Дело даже не в том, что художники и политики вроде бы начали движение друг к другу, но, сделав полшага, испугались и застыли. Дело не в том, что в большинстве выставленных работ мало глубины и больше притянутости за уши "под концепцию". Дело не в том, что в еженедельных семинарах, сопровождавших выставку, было много чисто партийного троцкистского догматизма, зашоренности и откровенной глупости.

Дело, например, в том, что среди немногих участников выставки можно было увидеть молодого проходимца Ц., который за свою недолгую паршивую жизнь успел побывать во всех политических лагерях, не исключая фашистского, а конкретно в момент проведения месячника являлся одним из двух-трех основных авторов "Лимонки".

И если от Осмоловского, несмотря на все его ррреволюционные лллевацкие высказывания, я чего-то такого ожидал, то от троцкистов... Толика можно понять: выглядят работы Ц. круто, ррреволюционно, а что там у человека в голове — дело ли художника (куратора) разбирать, дай приглашать-то больше почти и некого. Но где же ваша коммунистическая бескомпромиссность, товарищи троцкисты? Неужели галочка в партийном отчете дороже?

Впрочем, чем выставка была хороша, так это плакатами Люды Горловой (см. на наших страницах), да еще прецедентом. Кроме того, счастливые обладатели 15 000 рублей могли обменять их на каталог, из которого при чтении и рассматривании почерпнуть нечто для дальнейшего размышления.

С этими размышлениями мы тебя, читатель, и оставляем. Пока еще есть время подумать. Но его не очень много,

Влад ТУПИКИН

Из статьи Анатолия Осмоловского Нота Фа N 1:

Каждый левый интеллектуал знает: антифашизм — это хорошо, а фашизм — плохо. Причем, это знание и в западной реальности и в российской пребывает именно на уровне плохо/хорошо, т.е. является скорее хорошим тоном, привычкой, чем осмысленной позицией. Опасность такого упрощенного отношения — очевидна. Она связана прежде всего с неспособностью отличать подлинный фашизм от различных форм молодежного эпатажа (вспомним хотя бы Сида Ви-шоза из панк-группы Sex Pistols и его легендарную майку со свастикой). Благодаря этому упрощению становится возможным потворствовать фашистским типам поведения внутри левых организаций, прикрывая их красивыми фразами и демагогией, терять контроль над развитием молодежных форм протеста, отдавая их взрывную энергию конкурентам — различным "демократическим" движениям, вплоть до фашизоидных образований. Все из перечисленных слабостей современного левого движения налицо. Итог — потеря сторонников и какой-либо реальной базы, полная дезинтеграция левого движения (...) . Именно изобразительному искусству имманентно не-фашистское действие хотя бы потому, что природа визуального интернациональна. Язык визуальных образов не знает языковых барьеров — в принципе, понятен всем, язык же современного искусства к тому же обладает отчетливой модернизаторской направленностью, провоцирует возникновение протестных импульсов в человеке. Кроме того, в российской действительности современное искусство принадлежит к группе, если можно так выразиться, "угнетенных жанров", не пользующихся серьезной поддержкой государства и частного капитала. Весь этот комплекс социальных атрибутов современного искусства подчеркивает необходимость его самоопределения, и это самоопределение тяготеет к левому дискурсу.

Сама проблема антифашистского движения, естественно, связана с определением понятия "фашизма". С этим словом произошло то, что происходит со всеми словами, дрейфующими в сферу обыденного языка и доксального мышления. Французский литературовед Р.Барт называл этот процесс "истечением смысла", ведущим к полному обессмысливанию. Сейчас слово "фашизм" фактически стало разновидностью политического ругательства, им называют все авторитарное и экстремистское и именно поэтому не мо-

гут конкретизировать его употребление. И журналисты с их идиотским термином "красно-коричневые", и отчаявшиеся экстремисты, на протяжении нескольких лет подчеркивающие близость левого и правого, фашизма и леворадикализма, вносят еще большую путаницу (...) При более-менее углубленном подходе к основным принципам политической дифференциации любому активисту или аналитику видна непреодолимая пропасть между фашизмом и леворадика-лизмом.

Эта пропасть проявляется прежде всего в различных идеалах. Если у социалистов этот идеал упрощенно можно определить как %счастье для всех", то у фашистов — "счастье для лучших" (неважно, идет ли речь о классах или нациях). Это "счастье для лучших" всегда вырождается в счастье для избранных, которое есть сегрегативное использование общественных благ.

(Цитируется по каталогу выставки "Антифашизм и анти-антифашизм')