К редакции ЦИО Оргбюро РКАС им. Н.И. Махно "Анархо-синдикалист"

В  №25 Вашего издания под рубрикой "Анархисты СНГ" был опубликован материал, посвященный делу "Новой Революционной Альтернативы". Автор, подписавшийся под публикацией как "Л. Рубин", комментирует "Заявление анархических групп Москвы" от 22.07.99г. и высказывает ряд соображений в связи с тем, какими должны быть действия анархических организаций в условиях государственных политических репрессий. В связи с этим мы, учитывая важность вопроса, считаем необходимым еще раз обозначить свою позицию по отношению к этой проблеме.

 Прежде всего хотелось бы определить те моменты, в которых наша оценка московского заявления в той или иной степени совпадает с утверждениями украинских товарищей. Во-первых, отметим характеристику украинцами "московского" представления о том, что подпольные организации "ничем не лучше тех, против кого борются" как "по меньшей мере спорного" - и утверждение о невозможности сравнения "моральных аспектов, связанных с террористами из подполья и террористами "в законе". Хотя оценка Л. Рубиным "московской" установки является, по нашему убеждению, все же чрезмерно мягкой. Здесь мы хотели бы привести еще одно свидетельство "московского" подхода к проблеме: цитату из интервью члена МПСТ В.В. Дамье марксистской газете "Левый поворот". Дамье, в частности, заявляет относительно находящихся в заключении членов РКСМ(б) следующее: "Их разборки с органами - это разборки между двумя деспотическими кланами... Пусть они и дальше уничтожают друг друга - нам меньше работы". И далее - относительно Ольги Невской, находящейся в заключении по делу НРА: "Ольгину вину еще надо доказать. Пока этого не сделано, она для нас невиновна." Мы хотели бы обратить внимание на то, что Дамье говорит о недоказанности не ПРИЧАСТНОСТИ О.Невской к взрыву приемной ФСБ - а именно о ее недоказанной ВИНОВНОСТИ в этом взрыве, определяя таким образом акцию против государственной репрессивной структуры как ВИНОВНОЕ действие - причем доказательство этой "вины" очевидно относит к компетенции государственного суда. Тезис же о "двух деспотических кланах" вряд ли нуждается в комментариях.

Мы вполне согласны с украинскими товарищами, осуждающими отдельных москвичей за попытку "прятаться за красивыми, но демагогически лживыми пацифистскими фразочками". Нас, так же как и членов РКАС, совершенно не устраивает, когда некоторые наши товарищи все участие анархистов в правозащитной кампании пытаются свести к тому, чтобы добиться от власти следования установленным ею же законам. Однако мы хотели бы отметить, что лозунг "Остановить произвол государства!" абсолютно не имеет своим необходимым логическим продолжением призыв к установлению государства "правового". Говоря о государственном произволе в отдельных "правоприменительных" вопросах, мы как раз выходим на общую оценку ВСЕГО государства, как системы, основанной на произволе (включая и его "узаконенные" случаи). Действительно, апелляции участников правозащитных акций к властям не могут восприниматься как "требования" - поскольку "требование", не опирающееся на силу, всегда низводится до унизительной просьбы, обращенной к врагу. Но мы категорически возражаем против другого утверждения: "на врага не жалуются общественности". Как раз наоборот! Если мы не хотим свести всю деятельность анархических групп к индивидуальному террору, обращение к обществу (именно к обществу, а не к государственным институциям) представляется нам неизбежным. Именно в том и состоит основной смысл публичных правозащитных акций - митингов, пикетов и т.п. - мы пытаемся привлечь к участию в решении вопроса людей, чье вмешательство в государственный "правоприменительный" процесс властями не предусмотрено. Результат такого вмешательства не предопределен заранее: он зависит как от массовости акций, так и от радикализма участвующих. Как минимум мы будем иметь десятки условных сторонников движения, оказавших ту или иную помощь людям, подвергшимся репрессиям. Как максимум - революционное разрушение всего репрессивного механизма государства. Именно в обществе потенциально и содержится та сила, которая способна обеспечить выполнение не отдельных обращенных к государству требований - а освобождение от государственной власти как таковой. Мы полагаем, что украинские товарищи достаточно ясно это понимают - и демонстрируют это понимание - в тех случаях, когда речь идет об интересах рабочего класса. Но такой подход, по нашему убеждению, не следует ограничивать исключительно рабочим вопросом - не в меньшей степени он касается и правозащитной деятельности, и антивоенного движения, и множества других проблем. При этом первоочередное значение здесь имеют открытые выступления. Напротив, попытки "использовать суды в интересах победы", о желательности которых упоминает в своей статье Л. Рубин, равно как и другие обращения к власти "напрямую", теряют свою эффективность в зависимости от степени их "эксклюзивности". Здесь мы хотели бы напомнить украинским товарищам, как некоторое время назад они, поддерживая шахтерское движение, сами инициировали факсовые кампании солидарности с горняками Украины (в частности, в поддержку подвергшегося преследованиям профсоюзного активиста Крылова). Была ли на том момент линия, использовавшаяся РКАС, стратегически ошибочной? Мы полагаем, что нет - но основной смысл таких кампаний мы видим не в том, чтобы демонстрировать властям "силу" анархистов, уже предполагаемую как данность - а в том, чтобы мобилизовать таким образом имеющиеся в обществе ресурсы сопротивления. Да и как можно что-либо требовать от властей массовой стачкой - без обращения к массам? Обвинение государственной системы в провокациях и произволе - в данный момент обращено именно не к государству, а к народу, и ни в коем случае не является "бессмысленным бредом", как это пытается доказать Л. Рубин.

Мы не разделяем классового подхода, декларирующегося РКАС, и поэтому не можем согласиться с утверждением, что "обязанность [анархической] организации - показать смысл политических процессов как разновидности классовой войны". Для нас ясно, что репрессии без достаточных доказательств, факты нарушения властями собственных деклараций и т.п. "эмоциональные факторы" - безусловно значимы для привлечения к защите заключенных людей, ранее этими вопросами не заинтересованных). Но при ведении правозащитной кампании акцент должен делаться не столько на гуманитарные аспекты сострадания "невинно пострадавшим", сколько на политический характер репрессий. Наша задача - не только раскрыть репрессивную роль государства - но и показать, что возможно реальное противодействие государственной системе. И здесь, по нашему убеждению, в настоящий момент анархистам невозможно абсолютно исключить контакты с либеральными правозащитными структурами (хотя при сотрудничестве с ними недопустимо самим сбиваться на либеральные "требования"). С другой стороны, тем более необходимо создание именно своих, анархических, правозащитных структур - не противопоставляя анархическую организацию "силе сплоченных и сознательных масс" (которых, по справедливому замечанию Л. Рубина, "(пока еще) нет"), а содействуя тому, чтобы эта сила наконец проявилась.

И еще несколько соображений. О "действиях конкретного человека, арестованного и находящегося в плену врага" Л. Рубин заявляет, что здесь "каждый вправе сам определять собственную линию поведения". Очевидно, это свидетельствует о том, что украинские товарищи еще не в полной мере столкнулись с проблемой того, что репрессивная машина ориентирована на то - и, к сожалению, имеет такую возможность - чтобы вынуждать некоторых наших товарищей, оказавшихся в заключении, к поведению, не всегда безупречному с точки зрения революционной этики. Причем, поскольку это касается разных людей и разной степени давления, здесь возможны не только однозначно оцениваемые случаи предательства - но и более сложные ситуации (такие, например, как с М.Рандиной, давшей во время расследования "Краснодарского дела" показания против Л.Романовой, а на суде от этих показаний отказавшейся). Должна ли анархическая организация самоустраниться от оценки таких случаев? Или, напротив, нужно четко сформулировать, какие именно действия, по ее убеждению, лежат за гранью допустимого? Убеждены, что последнее решение более верно.

Относительно же силы и слабости организации и того, насколько это определяет тактику, заметим, что в случае, когда "организация достаточно сильна", она не станет устраивать побег арестованным товарищам - она просто ликвидирует государственную пенитенциарную систему как таковую, как это сделали махновцы в Екатеринославе в 1919-м году. Однако ясно, что сегодня анархические организации ни России, ни Украины силами для уничтожения тюрем, ни для "всего лишь" организации побега из Лефортово, пока не располагают. Но это ни в коем случае не означает, что мы должны отказаться от кампании солидарности с заключенными, пикетов, акций протеста, правозащитных публикаций в своих изданиях, выпуска листовок - и "ограничиться оказанием материальной помощи заключенным". Соответственно, мы рассматриваем этот наш ответ украинским товарищам в том числе и как случай для того, чтобы еще раз заявить о нашей солидарности с теми, кто в настоящее время находится в заключении по обвинению в причастности к НРА.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ!

ДОЛОЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРОИЗВОЛ!

СМЕРТЬ ГОСУДАРСТВУ!

АНАРХИЯ - МАТЬ ПОРЯДКА!

 

Исх. № 105/152 от 25.01.01г

Совет Питерской Лиги Анархистов