Александр СЕМЕНОВ

МАСКАРАД И ПОЛИТИКА

Пожалуй, нет в мире народа более веселого и в то же время более отчаянного и решительного, чем студенты. Сколько хло­пот и неприятностей доставляли они вла­стям еще в Средние века, когда в Европе появились университеты! Уже тогда питом­цы высшей школы устраивали не только всевозможные забавы вроде дружеских пи­рушек, карнавалов или своеобразных ры­царских турниров острословов и эрудитов, но и едко высмеивали в эпиграммах и ка­рикатурах неугодных им знатных горожан, вельмож и правителей, устраивали заба­стовки (бойкоты занятий); а то и вовсе с кольями или булыжниками в руках встава­ли против тех, кто грубо попирал универси­тетские вольности, полученные от самого короля или римского папы. Не раз в пере­ломные моменты истории студенты первы­ми поднимали знамя борьбы за свободу и справедливость. В XIX веке, в эпоху демок­ратических революций в Европе их часто видели на баррикадах и улицах Парижа, Вены и других городов во главе восставших. В годы Второй мировой войны они первыми, осенью 1939 г. в Праге и через год в Париже, провели массовые манифестации против гитлеровских оккупантов, сыграв таким об­разом роль застрельщиков движения Со­противления. Даже студенчество СССР, ко­торое, казалось, навсегда утратило способ­ность к самостоятельным политическим действиям, вдруг взорвалось в 1986 г. алма-атинскими событиями, положив начало массовым стихийным выступлениям пери­ода перестройки. Однако никогда еще исто­рия не знала столь бурной и масштабной активности студентов как в конце 60-х го­дов, когда волна их политических выступ­лений охватила десятки стран мира, достиг­нув своего апогея в мае 1968 г. во Франции. Вот уже четверть века отделяет нас от удивительных событий мая-июня 1968 г., когда в самом центре Парижа, на перего­роженных баррикадами улицах Латин­ского квартала шли настоящие сражения между полицией и студентами, которые взбунтовались против властей, отвечав­ших на все их требования относительно академических реформ и свобод отказа­ми, угрозами и репрессиями. Сотни раненых с обеих сторон, 125 сгоревших автомо­билей, несметное число вывороченных из мостовой булыжников - таковы лишь са­мые непосредственные результаты стол­кновения.

Трудящиеся поддержали студентов мощной демонстрацией солидарности, а затем и сами, по их примеру, вступили в борьбу, выдвинув свои требования. На несколько недель почти вся экономиче­ская жизнь страны была парализована забастовками. Лидеры политической оп­позиции уже всерьез прикидывали, ка­кие места они могут занять в новом пра­вительстве и у кого больше шансов стать новым президентом страны.

Однако проводы генерала де Голля в отставку оказались преждевременными. Встревоженные размахом забастовочного движения, предприниматели пошли на существенные экономические уступки, сбив тем самым накал борьбы, а боль­шинство французов, оказавшись перед дилеммой: де Голль или непредсказуемое развитие событий, предпочли первое. Да и сам генерал довольно быстро овладел ситуацией, уловив общий смысл спрово­цированных студентами событий. Если вначале он назвал их выступления мас­карадом (очевидно "из-за обилия сатири­ческих афиш, настенных надписей и ри­сунков, а также вызывающих, язвитель­ных заявлений студенческих лидеров в средствах массовой информации), то за­тем признал их недовольство обоснован­ным, определив его как элемент протеста против бездушия "механической цивили­зации" и согласился предоставить право голоса студентам в высшей школе в сле­дующем учебном году. А пока в освобож­денной от полиции Сорбонне они могли, сколько душе угодно, экспериментиро­вать с самоуправлением.

Политика пряника шла об руку с пол­итикой кнута, Полиция продолжала разго­нять демонстрации студентов, а их самый популярный лидер, представитель анархи­стской ветви движения Даниэль Кон-Бендит был объявлен "нежелательным ино­странцем". Воспользовавшись немецким происхождением его родителей-евреев, не­когда бежавших из нацистской Германии во Францию, французское правительство запретило Кон-Бендиту, находившемуся 23 мая в ФРГ, въезд во Францию. Это, однако, не помешало ему через несколько дней сно­ва появиться в Париже, правда, перекрасив рыжие волосы в черные

Веселый, легко импровизирующий, гото­вый бросить вызов любому авторитету Красный Дани, прозванный так за рыжие волосы и левизну взглядов, как нельзя лучше воплощал собой карнавальный и политический дух студенческого бунтар­ства. Не случайно за какой-то месяц из малоизвестного активиста в парижском пригороде Нантере он превратился в одно­го из самых ярких героев французских mass media. Однако за пределами Фран­ции он получил широкую известность лишь после посещения Великобритании, где его приезд вызвал такой переполох, что достиг стен британского парламента.

А все началось с того, что телерадио­компания "Би-Би-Си" решила поведать своим зрителям о студенческих волнени­ях в мире непосредственно из первых уст. Для участия в телепередаче "Бунтующее студенчество" были приглашены 12 лидеров из 10 стран, в том числе и Кон-Бендит. Но едва он вечером 11 июня вышел из самолета в лондонском аэропорту Хитроу, как был задержан иммиграционны­ми службами, отказавшимися пропу­стить его в страну. И немудрено. Во Фран­ции миллионы рабочих и служащих про­должали бастовать, над "народными уни­верситетами" Страсбурга, Парижа и дру­гих городов развивались красные и чер­ные флаги, на улицах не прекращались студенческие баталии с полицией. И ни­кто с полной уверенностью не мог ска­зать, чем все это кончится. Так что кое-кто в лондонских коридорах власти был не на шутку встревожен появлением в отно­сительно спокойной Англии опасного на­рушителя порядка.

Был даже момент, когда Кон-Бендита собирались отправить ближайшим рей­сом обратно в ФРГ, однако пришедшие встречать его десятка два студентов уст­роили в залах аэропорта шумные мани­фестации, требуя его освобождения. Вме­шалась полиция. Последовали срочные телефонные переговоры чиновников им­миграционных служб с министерством внутренних дел, руководством "Би-Би-Си", Национальным советом по граждан­ским свободам. В результате Кон-Бендиту разрешили пребывание в стране, но не более суток и при условии, что, кроме выступления по ТВ, он не будет участво­вать ни в какой другой деятельности. По свидетельству французской газеты "Монд", молодой студенческий лидер по­кинул немного погодя аэропорт в маши­не Би-Би-Си, не без удивления и с неко­торой иронией отметив смятение, в кото­рое его приезд поверг английские власти.

Но самое удивительное было еще впе­реди. На следующий день почти все лон­донские газеты напечатали на первых полосах фотографии и статьи о Кон-Бен-дите, а "Тайме" даже сообщила своим чи­тателям сенсационную новость о том, что молодому человеку якобы угрожает в Ве­ликобритании смертельная опасность. И только газета английских коммунистов "Морнинг стар" не сразу нашла, что ска­зать о человеке, который одинаково язви­тельно отзывается о капиталистической и коммунистической бюрократии, и лишь через день последовала всеобщему примеру.

В телецентре, куда для предваритель­ного обсуждения программы прибыли го­сти из Франции, ФРГ, Италии, Испании, Бельгии, Югославии, Чехословакии, Япо­нии и США, толпилась масса репортеров, кинооператоров, студентов, всевозмож­ных работников пресс-служб и безопас­ности. После часового заседания студен­ческие лидеры дружно высыпали на лу­жайку перед офисом и сделали сенсаци­онное заявление: поскольку некоторым из них разрешили находиться в стране 1 месяц, другим 6-7 дней, а одному всего лишь сутки, никто из них не появится в программе, пока всем не предоставят оди­наковые сроки пребывания. За ультима­тумом последовала эффектная концовка. Перед изумленной публикой на зеленом газоне среди статуй обнаженных женщин стояли с суровыми лицами студенческие лидеры и не очень ладно тянули куплеты "Интернационала". А в это время какие-то шутники, наблюдавшие из отдела эффек­тов за происходящим внизу, включили на полную мощь запись пулеметных очере­дей, которые гулким эхом перекатыва­лись по всем помещениям, окончательно придавая в общем-то серьезному полити­ческому акту студентов характер какой-то жуткой фантасмагории.

В тот же день революционный гимн прозвучал вновь, но уже на Хайгетском кладбище, куда леворадикальные лиде­ры направились почтить память К.Маркса. Впрочем, и здесь не обошлось без курь­еза. На обратном пути студенты обнару­жили, что выход уже закрыт и им при­шлось изрядно поколотить в ворота и в который раз исполнить "Интернационал", прежде чем появился невозмутимый сто­рож и выпустил на волю незадачливых революционеров. В конце дня после дол­гих закулисных переговоров министерст­во внутренних дел разрешило Кон-Бендиту оставаться в стране до двух недель, а из Парижа пришло известие о запрете всех леворадикальных группировок сту­дентов во Франции. Выступая перед сту­дентами Лондонской школы экономики, Кон-Бендит с присущей ему резкостью суждений заявил, что этот запрет и подо­бные ему действия французского прави­тельства носят "фашистский характер" и наводят его на мысль о сходстве нынеш­ней ситуации во Франции с той, которая была в июне 1940 года, когда страна ока­залась под пятой нацистских оккупантов. В этой связи он, возможно, попросит пол­итического убежища в Англии и обра­тится к Би-Би-Си с предложением возро­дить в Лондоне передачи Свободного французского радио, по которому в июне 1940 г. генерал де Голль призвал француз­ский народ продолжить борьбу с фаши­стской Германией, но теперь передачи будут направлены против де Голля и его политического режима. А пока было бы хорошо, если бы английские студенты приступили к акциям солидарности со своими французскими собратьями.

Подобные заявления, охотно подхваты­ваемые и усиливаемые средствами массо­вой информации, еще больше будоражили противников пребывания Кон-Бендита в Англии. Дело дошло до того, что некото­рые парламентарии-консерваторы высту­пили в Палате общин с протестом против приезда в страну и появления на телеви­дении "профессионального революционера-агитатора". Один депутат-тори предло­жил даже прервать сессию чтобы специ­ально, обсудить этот вопрос, а другой в чине полковника произнес патетическую речь о "великих французских союзниках, сражающихся за само свое существование против революции красных" и обрушился на Би-Би-Си за то, что она "в такой момент приглашает в Великобританию, оплачива­ет и рекламирует одного из архиврагов свободы слова, закона и порядка".

Выступивший там же министр внутрен­них дел возразил оппозиции, заявив, что народ Великобритании достаточно благоразумен чтобы правильно судить о Кон-Бендите и его взглядах. Если он нарушит закон, его привлекут к ответственности, заверил министр, но если он его соблюдает, то может говорить все, что думает. Подав­ляющее большинство членов парламента согласились с этим суждением, а спикер напомнил, что свобода слова - одна из старейших традиций Великобритании.

В то время как шли споры по поводу его пребывания в стране, Кон-Бендит благопо­лучно выступил вместе с другими гостями по ТВ, еще раз побывал в Лондонской шко­ле экономики, где была основана органи­зация с громким названием - Революцион­ная социалистическая студенческая феде­рация, дал несколько интервью англий­ским и американским журналистам, ознакомив таким образом англоговорящий мир со своими взглядами.

"Власть развращает, и я думаю, что я развращен ею, - самокритично отметил он и добавил, - мне пора уходить с моего места снова вниз, чтобы исчезнуть в дви­жении". Отвечая на вопрос о хрониче­ской неспособности диссидентствующих лидеров бунта выработать четкую аль­тернативную систему, Кон-Бендит в принципе отверг ее необходимость и да­же возможность, сославшись на то, что у революционеров в эпоху Великой Фран­цузской революции тоже не было карти­ны нового общества, как ее нет и сегодня у политических и государственных дея­телей. Люди все больше разочаровыва­ются как в капиталистической, так и в коммунистической системе. В обоих слу­чаях они приучены к централизованной структуре власти, к тому, чтобы их обя­зательно кто-то вел и решал за них жиз­ненно важные вопросы, а дело в том, чтобы каждый мог играть активную роль в обществе: студенты в университе­те, рабочие на заводах и т.д.

15 июня Кон-Бендит улетел во Франк­фурт, оставив прессу еще какое-то время рассуждать о его леворадикальных взглядах. Конечно же, даже среди сту­дентов находилось немало оппонентов. Так, руководители Национального союза студентов Великобритании заявили, что не приемлют насилия и будут добивать­ся своих целей тред-юнионистскими ме­тодами. Да и взгляды самого Кон-Бенди-та со временем претерпели значитель­ные изменения. В ноябре 1990 г. "Москов­ские новости" под заголовком "Из-за него ушел де Голль" напечатали интервью заместителя мэра Франкфурта, занима­ющего этот пост на общественных нача­лах от партии "зеленых", Д. Кон-Бендита, первое интервью, которое дал бывший радикал 60-х для читателей СССР: "Дол­гое время я был "революционером", счи­тавшим, что в обществе нужно сломать абсолютно все. Сегодня я по-прежнему утверждаю, что многое нуждается в из­менениях, но надо иметь и смелость брать на себя ответственность, например, работать в правящих органах реформи­стского плана. Мое прошлое мне напо­минает, что я пришел сюда, чтобы дейст­вительно что-то изменить, а не рвусь к власти ради власти"