Артем ГРУСТНЫЙ
ОБЫЧНОЕ УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ
СОБРАНИЕ
Призрак Учредительного Собрания снова бродит по России. И как во
всяком призраке, в нем видят разное – от святого великомученика
до исчадия ада. Я предлагаю смотреть на вещи проще. Может ли эта идея быть полезна
делу свободы и солидарности?
ПРОЗА ИСТОРИИ
Имиджу
Собрания очень, помогает история с его "невинной убиенностью"
в 1918 г. Сторонники возрождения демократической легитимности могут
воскликнуть: "Вот с чего все началось!" - и требовать "отмотать"
несколько десятилетий назад, чтобы начать все сначала.
Несмотря на
то, что история не знает обратного хода, такие "воспоминания о
будущем" не являются праздными. Обстановка сейчас очень напоминает
начало века, любимым и отнюдь не случайным полем аналогий является стык 1917 и
1916 гг. Но внимательное рассмотрение короткой истории Учредительного Собрания
не идет на пользу идиллической картине о том, как зарезали невинного младенца.
Во многих
отношениях Собрание напоминало нынешний Съезд нардепов.
Оно состояло в большинстве своем из социалистов-государственников (эсеры и
большевики), было неповоротливым, шумным и драчливым (дрались, как и на
современном Съезде, противники парламента, чтобы легче было его скомпрометировать).
Разгон
Учредительного Собрания "матросом Железняком" - тоже легенда. Матрос
был анархо-коммунистом и
потому к противоборству государственных органов относился равнодушно. Но когда
депутаты, увлекшиеся прениями, продолжали работать до 4-х
утра и конца и краю их трудам не было видно, караул действительно
устал. Об этом начальник караула Анатолий Железняков и сообщил председателю
Собрания Виктору Чернову.
Слова Железнякова не означали разгона. Тем более, что кворума Учредительного Собрания в зале уже не было -
его "унесли" фракции большевиков и левых эсеров, удалившиеся ранее.
Таким образом, столкновение между большинством Учредительного Собрания (эсеры
и меньшевики) и большинством Съезда Советов (большевики и левые эсеры) было
схваткой за власть двух политических группировок, ни одна из которых не
представляла большинства населения.
Более
оборотистой оказалась большевистская группировка. Наутро большевики заперли
помещение, в котором заседало Собрание. В аналогичных, условиях французские депутаты
нашли другой зал. Это кончилось Великой революцией. Рабочие, возмущенные
произошедшим накануне расстрелом демонстрации сторонников Учредительного
Собрания, предложили В.Чернову провести заседание на заводе. Но спикер побоялся
артобстрела, которым грозили большевики.
В январе 1918
г. широкомасштабная гражданская война еще не началась. И если бы эсеры
переиграли большевиков, история России могла сложиться иначе. Были бы и
расстрелы (но не в таком количестве), и столкновения (но не тотальная война),
и ограничения демократии (но не сознательное ее уничтожение),
и экономические трудности (но не голод и геноцид крестьянства - эсеры не забывали,
на кого они опираются). Если бы эсеры победили в 1918 г., мы бы вспоминали их
критически. Потому что даже самая жуткая антиутопия не могла предвидеть
последствий победы компартии. Эсеровский "нэп" мог вывести страну на
тот путь, по которому шли страны "победившего социал-демократизма". Большевистский
нэп мог кончиться только сталинским великим переломом".
Если бы
победили эсеры... Впрочем, для этого Виктор Чернов был слишком хорошо
воспитан.
ПРОЗА ЖИЗНИ
Когда мне
говорят о том, что Хасбулатов ужасен, потому что невоспитан, я отвечаю:
"И слава Богу, что он невоспитан - был бы
воспитан, парламент давно бы разогнали".
Существование
Съезда при всех его недостатках полезно - парламент сдерживает одичавшую в
своем стремлении к обогащению номенклатуру. Сам парламент тоже пропитан
номенклатурным духом, но пока он есть, он служит противовесом президентской
диктатуре. И пока они там кушают друг друга, у нас есть шанс закрепить те
достижения перестройки, которые связаны с гражданскими правами и самоуправлением.
Однозначная же
победа Съезда тоже опасна, хотя парламентская диктатура менее устойчива, чем
президентская. Но и вечная война властей опасна - это постоянное балансирование
на грани гражданской войны.
Учредительное
Собрание как раз и представляет выход из этой неприятной ситуации. Оно дает возможность внести в загнившую политическую атмосферу свежую
струю, сменить правила игры, положить начало плавному выходу из кризиса вместо переворотов
и перестрелок.
Если кто-то может предложить более эффективный выход из положения, я готов его рассмотреть. Перерыв постепенности, свержение всей номенклатурной надстройки? Это все-таки несерьезно. Во-первых, такого никогда не случается. Новые вожди не забывают опереться на старый, лишь до некоторой степени почищенный бюрократический аппарат.
Так было и в
период Великой французской революции, и в 1917-1921 гг. в России. Во-вторых,
любая попытка полностью "прервать постепенность" чревата хаосом и
поножовщиной, лишь отдаляющей общество от идеалов свободы и солидарности. Эти идеалы
(а именно их последовательное проведение и означает анархию) не могут быть
достигнуты одним скачком, без опоры на существующий культурный потенциал
народа. Большие скачки ведут только к большим диктатурам.
Учредительное
Собрание как раз наоборот преследует цель не разрыва связи времен, а
восстановления соответствия между обществом и его политическими формами.
Общество сейчас настроено по отношению к власти достаточно критически, и потому
я не думаю, что оправдаются прогнозы о "замене Съезда более послушным
Собранием".
При этом
следует отдавать себе отчет в том, что Собрание будет не намного ближе к идеалу
парламентаристов, чем Съезд. Идеальный парламент
вообще существует только в воображении. Депутаты в конечном итоге избираются не
теми, кто голосует, а партийными машинами. При этом мнение голосовавших
против (иногда это большинство) не учитывается. Можно приводить в пример и другие
недостатки парламентаризма - имя им Легион.
Добавим, что
народ "устал от демократии", то есть от того суррогата демократии,
который нам "преподнесли" номенклатурные круги, дабы оправдать свое
существование еще на некоторое время (до следующего перекрашивания, на этот
раз в "державных патриотов"). После следующих выборов будет
разочарован не только Ельцин, но и те интеллигенты, которые наивно верили в
Учредительное Собрание как в манну небесную. Жизнь много прозаичней идеальных
схем, даже жизнь эпохи революций.
И именно в
этой обыденной революционной жизни новые выборы, и именно в Учредительное
Собрание, которые завершатся скорее всего победой
консерваторов при некотором расширении позиций левых социалистов, дадут шанс
избежать широкомасштабной гражданской войны между враждующими кланами бюрократии.
Клики "сильных мира сего" получат новое
ристалище, где возможности мирного маневрирования еще не исчерпаны. А
отдельные посланцы гражданского общества получат некоторую возможность играть
на противоречиях кандидатов в Бонапарты.
ЭПИЗОД
Шаг в сторону от гражданской войны и жесткой авторитарной диктатуры. Уже ради этого идею Учредительного Собрания надо поддержать. Потому что гражданская война означает смерть гражданского общества. А гражданское общество в нашей стране пока довольно слабо. Это даже позволяет некоторым авторам вообще отрицать его наличие. Хотя нельзя не заметить горизонтальных, независимых от власти связей в обществе. Нашему гражданскому обществу не хватает активной наступательной позиции (которая была у него в 1989-1990 гг.) и отлаженной демократической инфраструктуры. Отладка этой структуры - дело нескорое и прозаичное. И сама она на редкость хрупка. Необходимо постоянное прикрытие для того, чтобы гражданское общество окрепло и могло перейти в систематическое .наступление (а не "красногвардейскую атаку", как в начале перестройки) на бюрократические бастионы.
А пока не
набрали силу такие противовесы бюрократической машины, как самоуправление,
независимые от властей профсоюзы, мощные экологические и правозащитные движения,
парламент является необходимым противовесом, лучшим из зол. Он несет в себе
все недостатки государственного органа, но эти недостатки ослаблены
коллегиальностью и гласностью в принятии окончательного решения.
Поэтому
сторонники свободы и солидарности, при всей их нелюбви к государственности
как таковой, из двух зол - парламентской и президентской республики, должны
предпочесть первое. А потом бороться за ослабление власти, сконцентрированной
и у парламента, за передачу этой власти вниз, на места.
На этом пути
Учредительное Собрание может стать лишь эпизодом, который следует пережить,
чтобы двигаться дальше, к вершинам социализма ли, демократии ли, анархии или
царства Божьего на земле. Этот эпизод не стоит драматизировать и демонизировать
и потом проклинать саму идею только потому, что ее воплощение недостойно
"героических деяний предков". И сами эти деяния, и будоражащие кровь
революционные схемы надуманы. Остается проза жизни, где сама эта жизнь тоже
является ценностью.