Игорь ПОДШИВАЛОВ

МЫ ИГРАЛИ ПО-ЧЕСТНОМУ

Баррикада N 6

Когда Россию облетела

Ужасная о путче весть,

То анархисты встали смело

На баррикаду номер шесть.

Завидуйте, кто не был с нами,

Кто не имел такую честь:

Анархии увидеть знамя

На баррикаде номер шесть.

Когда слепая сила стали

На безоружных стала лезть,

Ребята в полный рост стояли

На баррикаде номер шесть.

Рекой без берегов и брода

Народа разливалась месть.

Три ночи правила Свобода

На баррикаде номер шесть.

В победе радостной и славной

И анархистов доля есть.

Для многих в жизни стала главной

Та баррикада номер шесть.

Эти стихи, написанные год назад молодой анархисткой из Шуи Мариной Миловой, конечно, далеки от совершенства, но они в точности передают то настроение, которое овладело нами, бойцами Первого сводного анархистского отряда, после провала коммунистического путча. Мы были уверены - пришел конец эпохе несправедливости и насилия, настала новая жизнь. И хотя уже тогда мы объявили себя оппозицией новому правительству (любому правительству нужна оппозиция, и анархисты всегда добросовестно выполняли эту роль), но все равно верили, что жить будет лучше.

Август 91-го стал закатом деятельности многих политических организаций, положил конец неформальному движению. Его прежние активисты вошли в правящие структуры, занялись коммерцией, замкнулись на личной жизни. Многие уже успели пожалеть о том, что принимали участие в свержении коммунистического режима, кое-кто переметнулся к правым, в организации типа Российского общенационального союза и в движения типа "Трудовой России", и теперь сжигает трехцветные флаги так же, как недавно жег красные. И лишь немногие остались верны своим убеждениям, но поплатились за это тем, что остались на обочине политической жизни.

В Москве мне изложили следующую классификацию неформалов. Неформалы делятся на три разряда. Первый - "чеканашки". Слово это вышло из кругов Демократического Союза, является объединением слов "чеканутый" и "алкаш", обозначает людей психически неуравновешенных, легко возбудимых любой пламенной речью независимо от ее содержания, готовых протестовать по любому поводу и вовсе без повода и совершенно неспособных ни к какой созидательной работе. Тип неудачника, которому перестройка дала возможность самореализоваться в скандалах и драках с милицией. Что греха таить - среди неформальных много ненормальных.

Второй разряд - карьеристы. Эти всем известны. Они пришли из теплых кресел, когда почувствовали, что ветер подул в другую сторону. Используя богатый аппаратный опыт, вытеснили прежних лидеров движения, возглавили его и задушили, вновь заняв теплые кресла, только уже в качестве представителей демократов.

Наконец, третий разряд - люди, пришедшие в движение с благородными целями, честными намерениями, хотевшие доказать, что политику можно делать чистыми руками. Они боролись по-настоящему и жертвовали по-настоящему, и потерпели поражение, но их поражение прекрасней победы карьеристов. Этих людей называют "жертвы перестройки".

Год назад, уходя с баррикады, мы дали друг другу слово, что 19 августа 1992-го придем на это же место, пожмем друг другу руки и узнаем, кто кем стал. Исполнили обещание немногие. Из тридцати человек, бывших в те тревожные августовские ночи "на баррикаде N 6, что возле здания Совета экономической взаимопомощи, ныне пришло не больше десятка.

В Москве не было ощущения праздника. С завидной последовательностью, через каждый час, шел кратковременный проливной дождь. Над "Белым домом" одиноко плавал аэростат с прикрепленным к нему мокрым триколором. Косяками бродили милиционеры, которых не было видно год назад. На митинг 20 августа собралось порядка десяти тысяч человек, а ведь в прошлом году были сотни тысяч противников хунты.

Наша маленькая группа стоит на ступенях перед зданием бывшего СЭВ, сейчас в нем расположилась Московская мэрия. Флага у нас нет. Снимаю с себя черную рубаху, мои товарищ, которого все зовут Подполковник, снимает с себя свою красную. Оставшись в одних тельниках, связываем рукава рубах и водружаем импровизированный черно-красный флаг Конфедерации анархо-синдикалистов над несуществующей уже баррикадой. Бутылка идет по кругу; начинается разговор. Милиция не подходит, относится с пониманием. Не мы одни здесь такие. Там и сям стоят столь же малочисленные группки, бренчит гитара, уже изрядно подвыпившие панки жгут костры.

Начинает Подполковник - внук Героя Советского Союза, потомственный военный, отставной офицер Константин Чевельча, бывший в прошлом году заместителем командира баррикады. Партбилет так и не сдал, остался идейным коммунистом.

- Что меня больше всего радует? То, что пока это правительство у власти, ежегодно в этот день сюда будет приходить шпана и на законном основании облевывать все углы правительственного здания. Разве могли мы раньше позволить себе пить водку прямо возле "Белого дома"?.. А если серьезно, то я вот что скажу: чтобы там ни говорили про опереточный путч, может, кто-то из нынешних и прошлых правителей и играл комедию, но мы-то играли по-честному! Никто ведь не побежал. То, что нас после этого здорово обманули, - это дело их совести. А мы - настоящие!

Я коммунист, и отец, и дед у меня коммунисты. Я марксист-ленинец, но с "трудороссами", с "жидоедами" (так Подполковник называет антисемитов - И.П.) Останкино штурмовать не ходил. В отличие от них я такой марксист-ленинец, который прочитал и Маркса, и Ленина, и могу относиться к ним диалектически. Сталина ненавижу, а они его портреты таскают, убогие. Это правительство мне не нравится, но это не значит, что мне нравится прежнее. Если опять повторится путч, я снова приду на баррикаду. Выбор-то не богат - между плохим и отвратительным. Мне противно то, что вытворяет это правительство с ценами, мне омерзителен вид омоновца, сытого битюга, втаптывающего в асфальт старика с орденскими планками и красным флагом в руках. Этот омоновец при коммунистах за деньги топтал дээсовцев и анархистов, сейчас ветеранов и комсомольцев топчет, придет фашизм - будет топтать всех подряд, лишь бы платили.

Сейчас я средний предприниматель. Произвожу полезные для людей вещи - автомобильные датчики и сельхозпрепараты, а государство давит меня налогами. Недавно, во время трагедии в Приднестровье, купил за свой счет пять танков и привел их в Бендеры. На мосту четыре танка сожгли, а я потерял своего давнего товарища, которого похоронил на Ваганьковом. Повоевать мне пришлось недолго, но кое-что я все-таки понял. И с той, и с другой стороны воюет куча наемников, в основном бывшие офицеры Советской Армии. Простым людям эта война не нужна. Вожаки ПМР никакие не коммунисты, а типичные буры, которые в начале века против англичан воевали. Они свою выгоду знают. Смирнов оттяпал у Молдовы территорию, на которой до черта заводов, а Снегуру не понравилось. Я туда пошел потому, что там мирных людей убивают - и русских, и украинцев, и молдаван, да там и белорусов целые поселения. А в армии Молдовы сколько русских воюет? Никто не считал? Никакой это не межнациональный конфликт, просто паханы бабки не поделили. В самом Приднестровье разгул уголовщины. После пяти вечера никто из дома носа не кажет. Самое безопасное место - в окопе. Казачки гуляют. Не скажу про всех, но бандюг среди них немало. Скоро в Нарву поеду, там тоже каша заваривается. Полностью русский город оказался за границей, а его население стало людьми "второго сорта". Непорядок. Я вообще - с теми, кого давят. Выпьем за нас, мужики, выпьем за то, что мы настоящие!

Идет бутылка по кругу, идет разговор. Темнота сгущается, и громада "Белого дома" пылает огнями окон. Дождь не прекращается, а на мокрых ступенях "бойцы вспоминают минувшие дни"... Три вечера взвивался над бывшей баррикадой черно-красный флаг, сделанный из рубах, три вечера лились дожди и разговоры. Право, они были лучше тех заздравных речей, что лились с трибуны российского парламента. Эти речи не воспринимались как настоящие. Настоящей была панихида по трем погибшим парням, которая началась в 12 часов ночи 20 августа. Вот где было действительно много людей, приехавших и пришедших специально ради этого. Мир праху вашему, мужики! Вы погибли по-настоящему!

Интересная и малоизвестная деталь праздника. 19 августа маленькая группа защитников баррикад, не относящая себя к ельцинистам, решила провести "оранжевую акцию" под названием "за что боролись?" "Оранжевая акция" - это юмористическое мероприятие, наводящее граждан на серьезные размышления. Обрядившись в ослиные и бараньи маски, водрузив на головы картонные танки вместо головных уборов, группа молодежи решила повеселить толпу лозунгами типа "Граждане! Больше уверенности в завтрашнем дне, на котором мы уже оказались!" Акция явно антиправительственная. Это понял неизвестно откуда появившийся отряд дружинников "Дем. России". Построившись клином, крепко сбитые дядьки с повязками на рукавах с надписью "СП" пробили милицейский заслон, пытавшийся предотвратить столкновение, и вполне серьезно поколотили несовершеннолетних парней и девчат. Вечером в "Вестях" сообщили, что группа хулиганов пыталась испортить москвичам праздник, но провокаторам был дан должный отпор. Юмора у "демороссов" - ни на грош, впрочем, и у коммунистов его не было.

А все же хорошо, что есть день 19 августа. Праздник - не праздник, но приятно товарищей повидать. Настоящих.