ПРАВОСЛАВНЫЙ МОНАРХИЧЕСКИЙ ОРДЕН-СОЮЗ

Рассказывает маршал Православного монархического ордена-союза (ПРАМОС) Сергей Львович Юрков-Энгельгардт.

-- Скажите, что представляет из себя ПРАМОС и, кстати, почему такая нехарактерная для России форма как орден.

-- Почему же нехарактерная? Идея орденов именно как монархических организаций возникла впервые у барона Врангеля и в последующие годы было множество попыток создания монархических орденов, религиозно-политических организаций, православно-монархических организаций. Но большинство из них на территории России было разгромлено.

1 ноября прошлого года мы создали оргкомитет Православно-конституционно-монархической партии. Это была такая фиктивная организация, целью которой было посмотреть и определить, насколько возможно легальное существование монархической организации в новых условиях, организации, как партии, которая будет ненасильственными парламентскими методами осуществлять свои цели, (а основная наша цель -- восстановление верховной легитимной монархии в России), и посмотреть реакцию властей, КГБ, народа. В общем, полгода мы занимались именно этим, затем пришли к выводу, что настало время от келейной работы переходить к открытой деятельности. И проведя первый Всероссийский монархический съезд в мае этого года, мы заявили о себе как о монархической партии, сохранив при этом всю существующую структуру ордена. Сегодня мы привлекаем массу новых людей, правда, пока не на уровне орденских структур. Это сочувствующие люди, которые воспринимают наши идеи, по большей части, к сожалению, не воцерквленные, т.е. они называют себя православными, но это еще далеко не так. Есть большая тяга сейчас в народе и к православию и естественно к монархическому правлению, потому что идеи российской монархии и православия неразделимы. Чем глубже люди воспринимают истинное православие, тем больше они убеждаются в том, что для России это единственная Богом данная власть.

- В связи с этим, как вы видите будущее России? Каков идеал, к которому стремится орден?

- Идеал - это возвращение на исторический путь России. Причем мы, отталкиваясь от прошлого, строим будущее. Нельзя перенести механически законы России до 1917 года. Но как форму построения будущей государственности мы видим самодержавную монархию при конституционном правлении. Причем, будучи последовательными монархистами, мы не вправе сегодня писать какую-то конституцию до призвания монарха на царствование. Поэтому наша политическая цель - добиться какого-то относительного большинства в парламентских структурах причем не для завоевания собственной верховной власти, а для возможности созыва Земского собора, который и призовет монарха на царствие! Я подчеркиваю, не изберет, а призовет. Это очень важно, потому что избирают среди равных, а у нас есть глава Российского императорского дома, великий князь Владимир Кириллович, единственный наследник престола, единственный человек, которого можно облечь всей полнотой верховной власти. Существуют и другие мнения, но они не соответствуют законам Российской империи о престолонаследии, не соответствуют традициям Российской монархии, поэтому собор должен призвать на царство, но никак не избирать.

- Какой бы вы хотели, все-таки, видеть Российскую империю?

- Верховная власть для России должна осуществляться монархом. Это историческая форма правления в России и все иное ведет к хаосу. Законодательная и исполнительная власть монарха при самых широких гражданских свободах. Сегодня у нас как-то смыкаются понятия в сознании: гражданские свободы называют демократическими и наоборот. Но ведь могут существовать гражданские свободы, которые будут не менее свободны, чем демократические, при широком самоуправлении народа и на местах.

Формула "Православие, народность, самодержавие" остается нашим идеалом Российского государства. Та симфония, которая существовала пусть не в идеальном виде между православной религией и монархом, была уникальна и я, наверное, не скажу ничего нового, назвав ту форму монархии, к которой пришла Россия к 1917 году жемчужиной монархического правления в мире.

В нашей программе есть также такие опорные пункты, как восстановление старых сословий и создание новых.

Сословная структура, которая существовала в монархическом государстве имеет глубокий смысл. Во-первых, только монархия может предложить то, что мы называем человеческими символами, и что отрицается в демократических государствах. Например, титулы, само понятие дворянства, честь, достоинство, сохранение традиций, не только сословных, но и государственных через дворянство. Все это может быть осуществлено только при монархическом правлении.

- Но ведь была попытка создания сословного государства без монархии, мы ее недавно пережили с отменой 6-й статьи.

- Совершенно верно. Большевики 70 лет экспериментируют над бедной Россией, но сама держава продиктовала им все те же законы развития, и они не смогли создать ничего другого, кроме ложного, искаженного монархического строя. Но чем отличается легитимная монархия от нелегитимной? Нелегитимная монархия это всегда диктатура, где диктатор, обладая властью, должен насильственно доказывать своим подданным свое положение. Легитимный же монарх, рожденный монархом, получивший все это по закону престолонаследия, не обязан своим положением никаким социальным слоям, никаким политическим силам в государстве. Он всегда может являться тем арбитром, который не зависит ни от каких наций, национальных, профессиональных и политических интересов и сил.

- Вернемся на грешную землю. Как и кого вы к себе принимаете?

- Основными критериями при вступлении являются православие, дача присяги на верность Его Императорскому Высочеству, государю великому князю Владимиру Кирилловичу на кресте и Евангелии. И человек попадает в нашу структуру.

Национальные мотивы не играют роли. Что касается продвижения в самом Ордене, то в зависимости от ступени посвященности новый член дает соответствующие обеты и допускается к соответствующей структуре. Ну а пока все пришедшие за полгода люди находятся на уровне низшей ступени.

Примерная численность вновь вступивших за это время людей 9,5-10 тысяч по России. Что же касается нашей старой структуры, она была немногочисленна, мы ее численность не раскрываем.

- Приблизительно какой социальный состав пришедших к вам? Студенты, рабочие, интеллигенция?

- В основном люди с высшим образованием. По крайней мере они как-то откликнулись первыми. Но, тем не менее, у нас есть старые связи и с рабочими, и с крестьянством. И в последнее время, после того как стали проводить явную присягу после молебна в Донском Монастыре, у нас появилась масса военных.

- А как военные живут с двойной присягой?

- Они не находят в этом противоречия, ибо присяга на кресте и Евангелии это личная присяга на верность государю. Личной присяги на верность президенту у нас нет. Тем более на кресте и Евангелии.

- Какие из политических организаций вам наиболее близки?

- Например, Грузинская Монархическая Партия.

- А кроме монархистов?

- Кроме монархистов... Что касается различных демократических структур, демократических партий, то отношение я бы сказал, дружелюбное, а не враждебное.

- Т.е. союзов нет, а контакты возможны.

- Да, я думаю, что это и была одна из целей нашей легализации для того, чтобы иметь возможность легально не только вступать в блоки, но и доводить свою позицию в различных политических кругах.

- Есть ли организации, с которыми вы не пойдете на контакт ни при каких обстоятельствах?

- Взаимодействие по каким-то определенным точкам возможно с любыми организациями. Но вот политический блок подразумевает сходство позиций. Мы не можем вступать в политический блок с демократами, которые стремятся к расчленению России, но с ними мы можем вступать в антикоммунистический блок. Мы, например, не можем дружить с "Памятью", потому что у них ярко выраженная вражда по отношению к нам, доходит до того, что звонят по телефону, угрожают физической расправой. Нам приходится постоянно лавировать между существующей обстановкой и какими-то конкретными задачами.

- Кстати, насчет "единой, неделимой"... Границы какого года вы признаете?

- Сегодня мы будем считать ее в границах Эсэсэрии. Но мы, например, делали заявление к литовскому народу, которое было распечатано в Прибалтике. Мы сочувствуем прибалтийским народам, которые пытаются через такой сепаратизм сегодня уползти от коммунизма первыми, но в то же время, считая единым и неделимым наше Отечество, предлагаем им следующий ход. Чтобы унять напряжение с русским населением, там проживающим, и не создать такую ситуацию, когда коммунисты могут воспользоваться имперским сознанием русского народа, для подавления, мы предлагаем просить государя нашего великого князя Владимира Кирилловича принять эти республики на правах личной унии под царский скипетр с дарованием им собственной конституции, как в свое время Финляндии. Эта страна войдя в состав Российской империи имела свой сейм и сенат, свою национальную валюту, таможенную границу, финны не служили в армии. Ее Конституция, по словам того же Ленина, была самой демократической в мире. Пока на это откликнулось только русскоязычное население...

- Насколько реальным вы считаете осуществление собственного идеала? Каковы временные рамки? Что для этого необходимо?

- Я думаю, что чем больше будет в России демократии и связанного с этим демократического хаоса, тем скорее народ придет к мысли, что для России возможна только монархическая форма правления. Это взаимосвязано.

- Т.е. дело установления монархии - это дело ближайших лет, потому что хаос...

- Все в руках Божьих... Однако, мы считаем, что возможна такая ситуация, что это может произойти и в ближайшие 10 лет.

- Вы не находите, что столь быстрое установление монархии в стране, 70 лет полностью лишенной православных и монархических корней, пройдет небезболезненно? Что этому должна предшествовать "воспитательная работа"?

- Да, конечно. Это те вопросы, которыми мы сегодня занимаемся.

- Но для этого 10 лет, я думаю, мало...

- На сегодняшний день у нас порядка 10% населения совершенно активных людей. Это конкретно сочувствующих нашим идеям сегодня. Народ сохранил свои монархические ментальные корни, и идея монархии как идеальной формы правления очень близка многим.

- Ну, пока что монарха нет, но есть коммунисты... Как вы строите с ними отношения? Что вы о них думаете? Что с ними делать?

- Сегодняшние коммунисты это, конечно, не те комиссары, которые начинали революционный хаос и привели страну к сегодняшнему состоянию. Но, тем не менее, мы стоим на открытых антикоммунистических' позициях. И если коммунистическая партия не развалится сама, то ей надо помочь.

- Каковы отношения с нынешними властями? То, что они вас не регистрируют, я уже понял, а вот как они реагируют на вашу деятельность?

- Нейтрально, демонстрируют плюрализм мнений. Но это открытая деятельность, что же касается контроля, то контроль постоянный на уровне всех наших тайных организаций.

- Даже внутри ордена?

- Внутри ордена всегда существовали люди "оттуда", которых мы "числили" и давали им возможность существовать. Я имею в виду другое. Телефоны все прослушиваются, почта вся перлюстрируется, половина ее не доходит. Вот этот телефон имеет свойство соединять не со всеми, даже в рамках города, дозванивается один из десяти, для остальных, кто звонит в эту минуту "никого нет дома". Такие фокусы.

- Нормальное состояние.

- Квартира находится на прослушке полностью. Наружное наблюдение постоянное. Ну, я думаю, под контролем сейчас находятся все организации, так что мы не исключение.

- А конфликты с властями были?

- Мы их стараемся гасить до поры до времени. Вот в частности мы 7 месяцев добиваемся от властей регистрации нашей православной общины (а все мы духовные чада РПЦ за рубежом), и получения пустующего храма в Донском монастыре, чтобы освятить его как храм царя-мученика и всех новомучеников исповедников российских. Нам и русскому народу необходимо молитвенное общение с новомучениками. Но пока мы встречаем на каждом шагу препятствия. Как староста общины и глава Ордена я неоднократно удерживал народ от конкретного действия, потому что в принципе сил у нас в Москве хватает для того, чтобы не только захватить монастырь, но и удержать его.

- Чем мотивируют власти свои отказы?

- Это форма давно уже выработанная, это форма бюрократических проволочек.

--Т.е. прямого отказа нет?

- Да, рассматриваются бумаги, потом согласовываются, потом теряются. Но вот молебны, которые служим каждую неделю в Донском монастыре у стены с горельефами храма Христа-Спасителя и где после молебна принимается присяга на верность государю, открыто не разгоняют.

- Кстати, военно-исторические клубы - это, насколько я понимаю, ваше поле деятельности.

- У нас есть контакты с военно-историческими клубами, но это самостоятельные организации со своими проблемами, во многом нас не устраивающие, потому что они идут в основном по линии карнавала.

- Как вы относитесь к службе в Советской Армии?

- Мы считаем, что армия не должна разваливаться, хаоса не должно быть. В армии достаточно здоровых сил, которые действовали и будут все активнее действовать для того, чтобы деполитизировать, преобразовать ее для службы государю и отечеству.

- А как можно преобразовать армию?

- Я немножко приоткрою завесу: у нас есть даже офицерские полки, которые присягнули государю.

- Т.е. офицеры Советской Армии, присягнувшие государю?

- Даже не офицеры, а целые подразделения, целые полки. Это намного серьезнее, чем отдельные люди.

- Вы говорили, что считаете монархию в России единственно возможной формой правления при широком местном самоуправлении. Но российская история знала много разных вариантов, например, казачьи образования, которые признавали царя только номинально, как факт.

- Ну, это не так, что они признавали царя только номинально.

- Сидит царь на белой Москве, а мы, казаки, на тихом Дону...

- Ну, это пословица. Что касается реалий, то государь является верховным атаманом казачьих войск. (Подобным титулом ни один из русских царей не обладал - "Община").

- Но в принципе, такое возможно, что существует где-то регион, который считает себя русским, но живет своими законами.

- Дело в том, что в будущем монархическом государстве нужно перекроить всю эту сталинскую карту республик, и раскраивать ее нужно не по каким-то там историческим образованиям (это идея совершенно нелепая, потому что исторически у нас границы менялись). Я думаю, что отталкиваться нужно от титулатуры государя.

- Знаете, на все наши уголки просто титулатуры не хватит...

- Титулатуры государя, если ее расписать (она на трех страницах) хватит на все уголки. Мы готовим карту, исторически достоверную, территорий по титулатуре. Если ее посмотреть, то там много "пропавших" вообще территорий. Необходимо внесение титулатуры в сегодняшнее сознание наций на самоопределение, оно совершенно по-другому будет восприниматься нациями, населяющими эту территорию. Титулатура происходила как раз потому, что к России исторически присоединяли какую-то территорию, тогда появлялся титул. Эти территории не соответствуют ни административным границам, ни административному делению Российской империи. Это нечто третье, причем совершенно уникальное.

- А как должно производиться присоединение территорий - по согласию или просто по факту?

Какие-то территории, не попадающие под титулатуру, могут также присягать государю.

- Монархия строится снизу на добровольном согласии?

- Это один из возможных путей. Именно так в общем-то и складывалась Российская империя. Ее возвращение должно идти очевидно таким путем.

Беседовал Николай Лысов