ИЗ ИСТОРИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ.

В.Иофе

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД, НА ТОМ ЖЕ МЕСТЕ.

Настоящее время, как известно, характеризуется появлением большого количества самых разнообразных неформальных обществ и объединений с различной политической и мировоззренческой направленностью. Произошло это на первый взгляд внезапно и представляется, что ситуация эта уникальна. Однако, пожалуй, следует знать, что создание и развитие самодеятельных политических объединений в СССР имеет давнюю традицию, и история таких объединений представляется в нынешних условиях особенно интересной, а опыт их может показаться и в чём-то поучительным. В конце концов, как говорится, хотя история ничему и не учит, она наказывает за незнание её уроков.

С самого начала мы ограничим свою задачу. Мы не будем касаться здесь истории групп и союзов организационно связанных с политическими структурами существовавшими в нашей стране до революции или уже в новое время сложившихся вне страны. Мы оставил в стороне и чрезвычайно важную и актуальную в настоящее время тему национальных групп и течений. Здесь нас будут интересовать лишь такие объединения, для которых характерно спонтанное и не вызванное никакими посторонними воздействиями самозарождение (что, по нашему мнению, свидетельствует об органичности процесса) и мотивация (из связанная с решением каких-то конкретных проблем) деятельности. Такая мотивация явно выводит эти объединения из сферы политики, понимаемой, как "искусство возможного" и свидетельствует, скорее, об их "экзистенциальном" характере, то есть, о принадлежности к "политикам" русской традиции, восходящей ещё к прошлому веку, и связанной с проблемами развития общественного самосознания.

Мы в настоящее время очень мало знаем о таких группах в 30-е годы, хотя известно, что такие группы всё-таки были. Сопротивление сталинизму существовало. Мы сейчас уже хорошо знаем о группе Рютина, сложившейся в рядах среднего партаппарата, появляются сведения об организациях под названиями "Путь Ленина" (1932 г.), "Ленинский союз" (1932 г.) (1), однако, в целом пока трудно отделить реальные группы сопротивления от мифических "групп", создаваемых НКВД. Из-за скудости источников рано, по-видимому, ещё говорить об аналогичных группах 40-х и начала 50-х гг., хотя о них известно намного больше. Хорошее представление об их деятельности даёт документальная повесть А.Жигулина "Чёрные камни". В целом направленность таких групп была чисто антисталинская, язык документов марксистско-ленинский. Все эти группы, как правило, подвергались полному разгрому и отправлялись в многолюдные зоны ГУЛАГа, где и растворялись без взаимодействия друг с другом..

Период с 1953 года, с года прекращения массовых политических репрессий, по 1968 год, год формирования достаточно хорошо известного, так называемого "диссидентского" движения, оказался "классическим" временем существования самодеятельных политических объединений. Именно в это "тихое"время, когда с высоких трибун было заявлено об отсутствии в СССР "политических заключённых", в молодёжных обществах Москвы и Ленинграда (впрочем, и других городов), а затем в специальных зонах Дубравлага (Мордовия) и Озерлага (Тайшет) шла интенсивная выработка нового общественного самосознания, процесс, стимулированный XX съездом партии, осудившим Сталина, но вызванный, по-видимому, более глубокими причинами. Невозможность открытого обсуждения волновавших проблем вела поневоле к формированию тайных самодеятельных образований, которые становились некими центрами притяжения активной и мыслящей молодёжи, давая возможность свободней дискуссии, и выработка новых идей, но в то же время из-за неизбежной нелегальности, обстановки идеологического и полицейского подавления разномыслия в стране смещая спектр возможных решений и действий в сторону конфронтации и протеста. Попав в сферу внимания административных органов, группы эти изымались и направлялись в лагеря, где они имели возможность взаимодействия друг с другом, что вело к интересной и продуктивной эволюции взглядов (существенным здесь было столкновение с национальной и религиозной проблематикой). Из деятелей того периода (как участников, так и из их ближнего окружения) вышло много участников общественного движения 70-80 гг.

В 1968 г. процесс образования такого рода тайных объединений передвинулся из Москвы и Ленинграда в провинцию, подвергся сильному влиянию развивавшегося параллельно правозащитного движения к концу 70-х гг. практически сошёл на нет.

Задача систематического описания истории самодеятельных политических объединений представляется выполнимой и своевременной. Частично история некоторых из них уже освещена в литературе, но, к сожалению, не в отечественных источниках, но большинство дел такого рода не известны ни историку, ни широкому читателю,

Укажем некоторые из них:

Москва.

1. Дело Краснопевцева (1957 г., 9. чел.) (2).

2. Дело Терёхина – Кузнецова (1957 г., 2 чел.).

3. Дело Поленова – Ю.Пирогова (1958 г., 5 чел.).

4. Дело Григолашвили (1958 г., 6 чел.).

5. Дело Осипова – Кузнецова (1962 г., 5 чел.) (3).

6. Дело Балашова (1962 г., 3 чел.).

7. Дело Берга – Айдова (1967 г., 2 чел.).

8. Дело Фетисова (1968 г., 4 чел.).

Ленинград.

1. Дело Пименова – Вайля (1957 г., 5 чел.) (4).

2. Дело Трофимова (1957 г., 9 ч.) (5).

3. Дело Молоствова (1958 г. 4 чел.) (6).

4. Дело Файнера (1963 г., 3 чел.) (7).

5. Дело "Колокола" (1965 г., 9 чел,) (8).

6. Дело ВСХСОН (1967 г., 21 чел.) (9).

Прочие города.

1. Дело Маградзе (Тбилиси, 1957 г., 4 чел.).

2. Дело Фельдмана – Парташникова (Киев, 1957 г., 2 чел.).

3. Дело Фрусина – Попереки (Алма-Ата, 1957 г., 2 чел.).

4. Дело С.Пирогова – Тарасова (Архангельск, 1957 г., 2 чел.).

5. Дело Горбунова – Новодворцева (Волгоград, 1961 г., 2 чел.).

6. Дело Ильякова – Савельева (Курск, 1961 г., 2 чел.).

7. Дело Бульбинского (Донецк, 1963 г., 3 чел.).

8. Дело Драгоша – Тарнавского (Кишинёв, 1964 г., 6 чел.).

9. Дело Быкова (Алма-Ата, 1967 г., 3 чел).

10. Дело Гаврилова (Таллинн, 1970 г., 3 чел.).

11. Дело Павленкова – Капранова (Горький, 1970 г., 4 чел.).

12. Дело Вудки – Сенина (Рязань-Саратов-Петрозаводск,1970 г., 13 чел.),

и многие другие группы более поздних лет.

На менее интересным представляется и изучение "вторичных", т.е. лагерных организаций.: "Союза революционных марксистов" Суходольского – Мазура (Куйбышевские лагеря, 1955-56 гг.), "Прогрессивной партии" Э.Сабилло (Дубравлаг, 1958), "Гражданского союза" (Озерлаг, 1958 г.) и т.п.

Официальная печать за всё время существования самодеятельных политических объединении так и не смогла выработать приемлемый подход для трактовки этого явления и ограничилась полным его игнорированием за тем малым исключением, когда имелась возможность ввести тему аморальных проявлений (дело Файнера). По-видимому, существование этого явления и его постоянно воспроизводящийся характер никак не могло вписаться в принятые идеологические схемы. Официальная литература в виде приговоров и обвинительных заключений, будучи крайне полезной для установления дат, имён и событий, также не даёт возможности для установления самого главного – идейных взглядов участников. Здесь обычно превалируют стандартный обвинительный жаргон: тексты – "клеветнические", взгляды – "антисоветские" а т.п. Так что в любом случае исследователю необходимо обращаться к собственной литературной продукции этих групп и к воспоминаниям участников, чтобы понять, что же в действительности хотели и чего добивались эти люди.

Из всех принятых обвинительных формул наиболее интересной нам представляется формула, отражающая некоторую внутреннюю противоречивость идейных установок этих групп, и в разное время звучащая то как "троцкистско-бухаринские", то как "просто" право-левые" ("право-левацкий урод Шацкин"), то как "ревизионистско-догматические" взгляда. Пристрастный взгляд политического противника обычно зорок на слабые места. Нам представляется, что в этих странных формулировках отражается извечное стремление российских "политиков" создать такую схему или систему, которая сможет совместить требования политической свободы (в требованиях демократии или просто либерализации.) с требованиями социальной справедливости (в требованиях социальных гарантий или просто уравнительных тенденциях), причем добиться этого, вместив всё в единую выработанную структуру. В этом выражается традиционный российский страх открытых систем, в которых только и могут находить разрешение реальные антиномии. Так и в нашем случае, стягивание в единую группу потенциальных носителей разнородных взглядов (что оправдывалось пафосом противостояния несвободе и несправедливости) неизбежно, после прохождения через некоторый пик, вело к разъединению и размежеванию, что и составляло суть идейной жизни в зонах ГУЛАГа. Впрочем, то малое, что мы знаем об объединениях не попавшихся на глаза репрессивным органам, судьба их оказывалась ровно такой же, и в этом, идейном, смысле факт репрессии менял очень мало (скорее даже консервировал радикальные взгляды и задерживал эволюцию). Имея в виду это обстоятельство, а также то, что в основном все упомянутые объединения базировались на той или иной форме социализма и были безусловно объединениями патриотическими (даже крайние западники), то теперь по прошествии времени смысл действий репрессивных сил в отношении этих объединений совершенно непонятен. Если общественное явление естественно, то оно будет воспроизводиться самопроизвольно, как его ни гаси. Сколько ни закатывай землю асфальтом, трава в конце концов пробьётся. Беда только в том, что вместо того, чтобы прожить весь комплекс идей тех лет: рабочее самоуправление, смешанная экономика, демократизация политической жизни, бригадами подряд, свободный рынок производителей, – в своё время, мы снова и снова вынуждены обращаться к ним, теперь уже в масштабах всей страны, прорабатывая эти идеи как бы заново, но на тридцать лет позже их естественного появления. Может быть два-три независимых дискуссионных издания в своё время сняли бы необходимость в отправке в тюрьмы и лагеря большого количества активных а мыслящих молодых людей, хотевших своей стране только блага, а мы не повторяли бы снова и снова эти формулы, но уже на фоне распадающегося государственного хозяйства и всеобщей деморализации?

Примечания:

1. Диалог, 1989, № 6, с.30; № 7, с.28.

2. С.Д.Рождественский. Материалы к истории самодеятельных политических объединений в СССР после 1945 г. – Память, вып. № 5, Париж, 1982, с.231-249.

3. В.Осипов. Площадь Маяковского, статья 70-я, в кн.: Три отношения к Родине, Франкфурт-на-Майне, 1978, с.55-86.

4. Р.И.Пименов. Один политический процесс, – Память, вып.2, с. 160-262; вып.3, с.7-119; Б.Б.Вайль, Особо опасный, – Лондон, 1980.

5. С.Д.Рождественский op. cit. с.249-261.

6. Там же, с.262-276; Н.Одинцова. Мальчик задавал вопросы "Вечерний Ленинград". 6.03.89; В.Телегин Принадлежит мне. Изъято у меня... "Смена", 26.02.89.

7. Серебровская. Бешеный огурец в сб. "Чекисты", Л.,1967.

8. Песков. Дело "Колокола" Память, вып. I, с.269-284.

9. В.Осипов. Бердяевский кружок в Ленинграде, в кн.В.Осипов. Три отношения к Родине. Франкфурт-на-Майне, 1978, с.87-105; ВСХСОН. Программа. Суд. В тюрьмах и лагерях. Париж, 1975.

10. С.Д.Рождественский, op. cit. с.276-283.

(Печатается по журналу "Былое", 1989, № 2/4).