ДВЕ ДЕТСКИЕ Б0ЛЕЗНИ НЕФОРМАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ

ИЛИ

НЕНАЙДЕННАЯ ГАРМОНИЯ.

Наше мышление стреми­тельными темпами освобож­дается от груза устаревших догм и стереотипов, вбиваемых в голову школьно-вузовскими программами. Мы заново осмысливаем весь "слав­ный" путь, пройденный нашей страной с 1917 г. и пытаемся выяснить причину нынешнего состояния нашего общества.

Откуда пошло проклятое зло сталинских репрессий и лагерей, удушающее скукой и потребительством болото "застойного времени"? Злодей ли Сталин совершил государственный переворот, истребил ле­нинскую гвардию и установил административно-командную систему? Или негодяи-большевики во главе с Лениным совершили никому не нужный переворот в 1917 г., разогнали демократическое Учредительное Со­брание, и установили диктатуру "военного коммунизма", логическим следствием которого и стал тоталитарный сталинский режим? Изверги ли марксисты-государственники со своим классовым подходом и отри­цанием вечных гуманистических ценностей, создавшие централизован­ные партии, оторванные от народа? Или же вообще все революционеры-социалисты со своей навязчивой идеей насильственного переустройст­ва мира - всего лишь недоумки? Таков диапазон идейных симпатий многочисленных неформальных групп.

Неформальное движение в теоретическом и практическом плане похоже на подростка, не желающего слушать родителей, и пытающегося самостоятельно мыслить. Но это у него ещё плохо получается – не хватает ни знаний, ни жизненного опыта.

Потребность в революционной теории вызывается прежде всего практическим опытом и практическимн потребностями революционного движения. Сейчас же опыт и практика неформального, в первую очередь, левого неформального движения настолько ограничены, что не требуют сколько-нибудь основательной теоретической подготовки, ни цельной теории.

Анархисты, "марксисты-ленинцы" ("эмелы"), левые радикалы, "зе­лёные" вполне нормально сосуществуют и сотрудничают, и никакое раз­личие общемировоззренческих установок им не мешает это делать. Одна­ко ж каждое из этих направлений уже сейчас претендует на "нечто". Во­зьмём к примеру полемику анархистов с "эмелами", где политическое кредо анархистов изложено в серии статей Шубина, Исаева и Рябова. "В поисках новой гармонии". Первое, что бросается в глаза: вопросы общемировоззренческие, философские смешиваются с вопросами непосред­ственной политической стратегии и тактики. Это обще для тех и для других.

"Эмелы"-"диктатурщики" хотят создать рабочую, жёстко централи­зованную пролетарскую партию на основа единой доктрины для свершения новой пролетарской революции, свержения "госкапиталистической бюро­кратии" и установления "диктатуры пролетариата". Заняты они в основ­ном теорией и разбиты на мелкие группки сектантского толка.

Анархисты же, напротив, сосредотачивают свою деятельность в сфе­ре непосредственной практической работы, стремясь к возможно более широкому объединению всей неформальной общественной инициативы. В по­литическом плане их цели и лозунги более перспективны. Сам характер их деятельности способствует дальнейшему развитию движения, выработ­ке навыков политической борьбы и идейной эволюции неформалов.

Но между "эмелами" и анархистами есть и общее. В теоретическом плане они отталкиваются от одного и того же догматического предста­вления о марксизме, почерпнутому из учебников философии и научного коммунизма и наспех прочитанных источников.

Наиболее показательны в этом отношении рассуждения П.Рябова о марксизме. На деле он критикует не Маркса, а своё представление о нём, сливающееся в его сознании с советским официозом. Видно, что ни "Немецкую идеологию", ни "Письма об историческом материализме" он не читал. Иначе бы не утверждал, что Маркс, "основательно и глубоко занимавшийся политэкономией" подходил к общественным явлениям только с экономической меркой.

В 1870-е годы Маркс со смехом говорил, что он не марксист, узнав о рассуждениях французских "марксистов", исходивших из экономического детерминизма. И никогда не говорил о возможности предсказывать и планировать общественный процесс в бюрократическом смысле. (Это особенно проявилось в письме к Засулич о возможных путях развития России.) Ни одно общество не развивается по заранее готовой схеме, можно лишь предсказать варианты его развития. Утверждение же, что проявление через волю людей объективных законов есть пережиток гегельянщины – перл, достойный незабвенного Михайловского.

Чтобы лаять на слона, достаточно быть моськой, чтобы его сва­лить, нужно самому быть слоном.

Но, повторяем, здесь дело не в теоретических положениях ста­тьи. Автор критикует не марксизм, а сложившийся у него в голове об­раз марксизма, напоминая школьника, который судит о Толстом по школьной хрестоматии или о Достоевском - по учебнику литературы.

Исаев сводит всё отличие марксизма от анархизма только к то­му, что-де, первое - "государственническая идеология", второе - "безвластническая", не утруждая себя разбором исходных марксистс­ких посылок. Взгляды Маркса, Энгельса, Ленина на государство за­служивают более пристального внимания и более подробного анализа. (Достаточно вспомнить статью Ф.Энгельса "Об авторитете". (Факти­чески Исаев идёт тем же путём, что и сотни студентов и аспирантов, лишь воспринимая и заимствуя у Бакунина, Кропоткина, Прудона отде­льные мысли, догадки, удачные предсказания, которые актуальны для нашей недавней истории и текущей современности. (О возможности перерождения пролетарского государства, лозунги самоуправления и фе­дерации и т.д.).

Такой уровень теоретизирования, несомненно, просто проявление родовых мук социалистического неформального движения. Переломное время, переживаемое нашим обществом, необходимость его преобразова­ния снизу, требуют своего осмысления. И с накоплением практическо­го опыта потребность в такой теории будет ощущаться всё сильнее и сильнее. Но появление её - дело будущего.

С.ВИСКУНОВ, г. Киров.