ПРОБЛЕМЫ МИРА И АНАРХИЗМА.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОРНИ НАШИХ ВЗГЛЯДОВ

В конце прошлого века Михаил Александрович Бакунин писал: "Народная жизнь, народное развитие принадлежат исключительно самому народу... Народное дело состоит исключительно в осуществлении народного идеала с возможными, в самом народе коренящимися, исправлениями и улучшениями его". Теоретик русского анархизма не сомневался, что русский народ в состоянии реализовать его идеи.

Поищем и мы в русских крестьянских движениях реальный облик русского анархизма. Безусловно, крестьянские (или, вернее, казацко-крестьянские движения) на практике воплощали многие черты анархистского идеала: они отроились на принципах самоуправления – все вопросы решал, как известно, казацкий круг, им был далеко не чужд федерализм (достаточно вспомнить устройство Войска Донского и Запорожской Сечи), наконец, для движений характерна резкая антиэксплуататорская и антибюрократическая направленность. Всё это, однако, не может заслонить и иной характерной черты русского крестьянского анархизма – его монархический характер. Думается мне не стоит даже подробно доказывать этот факт. Очевидно, что крестьянские движения либо выступали за реставрацию свергнутой православной монархии (ополчения в Смутное время), либо тяготели к самозванчеству.

Особенность эта крестьянских движений была давно подмечена социалистической мыслью (марксистской и немарксистской), которая давала этому своё объяснение:

Во-первых, царь (император) является для крестьян символом общенационального единства – "Каждая община составляет в себе замкнутое целое и не имеет с другими органической связи. Соединяются же они только в верховной власти царя-батюшки" (Бакунин). Об этом же пишет и Маркс в "18 брюмера Луи-Бонапарта", характеризуя феномен бонапартизма.

Во-вторых, крестьяне поддерживали неограниченную монархию, видя в ней союзника против произвола своих помещиков и чиновников. Об этом много писали советские историки: крестьяне считали, что любая выборная, представительная власть (например, республика) в условиях классового неравенства неизбежно попадает, в первую очередь под контроль господствующих классов. Являясь экономически наиболее сильными и самыми образованными, они заставят власть действовать в своих интересах. В противовес этому неограниченная власть действует в интересах некоторого общественного консенсуса, опираясь, как на "верхи", так и на "низы" (так, по крайней мере, считали крестьяне). Об этом, кстати, неоднократно писали и классики, характеризуя абсолютизм и его социальную базу.

Не оспаривая этих наблюдений, как таковых, хотелось бы только заметить, что они далеко не полностью очерчивают круг крестьянских представлений. Так, например, остаётся не ясно, как без помощи разграничения властей и без развитой правовой культуры (факт отсутствия на Руси правового государства признаётся всеми) в сознании крестьян одновременно уживались монархизм и сильные анархистские традиции. Остаётся предположить, что это были различные элементы некого синтеза различных идейно-политических взглядов, синтеза столь прочного, что он просуществовал до конца XIX – начала XX вв.

Богатейший анализ этого явления дают русские исторические песни, особенно те из них, которые повествуют о народных движениях Разина, стрельцов, Некрасова и Пугачёва. Читая их, можно чётко выявить характерные черты "русского народного идеала":

Исходным состоянием и высшей ценностью в общественных отношениях являются "мир и тишина" (не случайно эпитет царя Алексея Михайловича "тишайший" перекликается с эпитетом "тихий Дон", где под Доном понимается, естественно, казачество). "Возмущение тихого Дона" происходит тогда, когда бояре или генералы, обычно вопреки воли царя пытаются управлять народом с помощью насилия ("убивают стариков, берут в солдаты молодых"). Разгневанные этим, казаки и крестьяне выступают на борьбу и добившись своего, идут с повинной к царю, безусловно отдаваясь в его волю, и, как правило, получая прощение. (Прощение не получает только Разин, за свои убийства и один из стрелецких атаманов, который не пожелал покаяться – песня осуждает его за гордыню). Зато царь прощает Ермака, Некрасова, стрельцов и многих других, Момент единения (через покаяние и прощение) чрезвычайно важен для восстановления "мира и тишины", он практически необходим. Даже казаки-некрасовцы, уходя в Турцию, не находят практически для царей алого слова, выражая лишь скорбь по поводу того, что должны покинуть Родину.

Кстати, именно поэтому казаки и крестьяне выступают только против "злых бояр" и нигде против царя, да и против бояр только "злых". Именно поэтому весь бунт стрельцов предстаёт в песнях, как жалоба их царю на свою тяжёлую участь, просьбы помочь и обещание верно служить – "взять города голыми руками". Именно поэтому Плеханов в "Истории русской общественной мысли" подчёркивал наивно-доверчивое отношение всех восставших к царю и церкви, как характерцу» черту русских крестьянских движений.

Заканчивая этот небольшой исторический экскурс, можно сказать, что народные движения на Руси исходили из патриархальной картины мира, где воя Русь – одна семья, с одной верой и одним царём-батюшкой, живущая в мире и согласии, Все "возмущения" – следствие того, что злые бояре нарушают этот "мир", творят насилие и произвол. Тогда крестьяне и казаки поднимаются за восстановление патриархального "мира и тишины". Именно поэтому крестьянские движения, в принципе, аполитичны – никогда и нигде они не выставляют требований пересмотра государственного устройства и не пытаются захватить власть, но всюду возвращаются к своим повседневным обязанностям, если их требования удовлетворяются (как мирно разъехались казаки после того, как на Земском соборе возвели на престол Михаила Романова).

Следует отметить, что родоначальник русского анархизма М.А.Бакунин (этот анархизм был материалистическим, в отличие от крестьянского мифа, который был в основе своей православным) отчётливо видел эти основные черты "народного идеала". Он относил к ним: убеждение, что вся земля принадлежит народу, что распоряжаться ей должна самоуправляющаяся община, внутренне автономная в своих делах, патриархальность отношений, слитность "мира" и личности, монархизм (веру в царя). Далее Бакунин ставил перед радикальной молодежью совершенно иллюзорную и невыполнимую задачу отделить положительные черты народного идеала (первые три) от отрицательных (остальные). Сделать это надо было, объявив войну патриархальности (опираясь на "разбойные традиции" Разила и Пугачёва).

Дальнейшая судьба крестьянского мифа, его метаморфозы и превращения в пореформенный период и после 1917 г., тема особого анализа, для нас же пока должно быть существенно следующее: пытаясь развить дальше анархистскую традицию русской общественной жизни, мы должны постоянно иметь в виду её исток – русский патриархальный миф. Попытки оторвать наши построения от него могут только привести к вырождению идеи, и, наоборот, только постоянно ориентируясь на "народный идеал" (развивающийся со временем), мы можем выполнить свою задачу.

Именно поэтому мне хотелось бы сакцентировать внимание именно на этом прочтении наших политических концепций:

Федерализм – как стремление путём согласования интересов избежать ситуаций, чреватых гражданской войной, сохранить внутренний мир.

Беспартийность – как отказ от групповой борьбы за власть в государстве.

Самоуправление – как абсолютное право народа на внутреннюю автономию.

Мы и дальше будем развивать наши концепции, они будут, видимо, меняться со временем, но делать это надо, всё время ориентируясь и имея в виду исток – патриархальный миф русских крестьян.

Леонид НАУМОВ