Макс НЕТТЛАУ
П. АРШИНОВ И
«ПРОБУЖДЕНИЕ»
21 марта 1932 г. мне была прислана из Парижа брошюра
Аршинова "Анархизм и диктатура пролетариата". На 10-ой странице этой
брошюры он указывает на меня, как на сторонника объединенного фронта всех
недиктаторских партий. Я в тот же день написал ему письмо об этом. Сегодня, 26
марта, тов. Фридман прочел для меня выдержки из статьи Мрачного, помещенной в
газете "Фрайе Арбайтер
Штимме" от 26 февраля, выдержки, имеющие
отношение к указаниям Аршинова обо мне на 10 странице его брошюры. Чтобы читатели
знали, о чем идет речь, я приведу полностью цитату, сделав к ней несколько примечаний:
"Многие видные анархисты к критике советского
строя подходят с точки зрения буржуазной демократии. Последняя для них несомненно является более близкой общественной формой,
нежели строй рабочего государства. Укажем, например, на М. Неттлау.
В своих "Впечатлениях в революционной Испании" он прямо заявляет, что
общественными событиями, имевшими прогрессивное значение для человечества,
были: "Русская мартовская революция 1917 г., революционные события
1918-1919 г.г. в центре Европы и великая перемена в Испании в 1931 г."
Революции со "специальными социальными целями", т.е. классовые
революции, он отвергает, как приводящие к диктатуре. Такими революциями он считает
Парижскую Коммуну в марте 1871 г. и Октябрьскую революцию в России в 1917 году".
Статья, откуда взяты приведенные мои мысли, была
послана мною не в "Рассвет", как ошибочно указывает Аршинов, а в
"Пробуждение" — журнал, издающийся группой русских рабочих в
Детройте. Появилась ли эта статья и в "Рассвете", — этого я не знаю.
Но Аршинов, который наверное читает оба органа,
несомненно, знает, что статья сначала была помещена в № 16 "Пробуждения",
а затем только перепечатана в "Рассвете" — газета, которую он всегда
критикует... Привожу далее другую цитату:
"Из уст авторитетного анархиста, имеющего
международное значение, мы слышим осуждение классовой пролетарской революции и
похвалу общенациональной, т.е. буржуазной революции. В другом месте, протестуя
против диктатур, в частности, против диктатуры большевизма в СССР и против
возможной диктатуры социал-демократии в Западной Европе, он пишет: "Нет
никакого выхода из этого положения, кроме разумного и честного соглашения
между всеми сторонниками недиктаторских, свободных и добровольческих форм
социализма, анархизма и социал-реформизма". Здесь мы имеем проповедь
соглашения с социалистами и социал-реформистами,
направленного против революционной диктатуры рабочего класса во имя буржуазной
демократии".
В этой цитате не совсем верно выражены некоторые мои
мысли. Не знаю, что заставило Аршинова так поступить — непонимание,
неосторожность или ненависть. Впрочем, с тех пор, как Аршинов выступил
защитником диктатуры пролетариата, чем отдалил себя от анархического движения,
его личность нас больше не интересует. Его место среди большевиков, среди
которых он работал в 1904-6 годах, редактируя одну большевицкую газету.
Несколько лет тому назад я поместил в некоторых анархических
органах серию статей, основная мысль которых была: "против диктатуры".
В этих статьях я указал на то тягостное положение, которое создается в
результате установления диктатуры одной социалистической партии (большевиков),
преследующей другие течения и их сторонников социалистов, анархистов, синдикалистов
и т.д. Я спрашивал: неужели это повторится еще раз? Неужели социальная
революция всегда будет означать захват власти одной партией и преследование
других партий, становящихся жертвами ГПУ? Это означало бы конец социализма и
установление новых деспотий. Против этого, говорил я, есть одно средство: все
свободные социалисты и вообще противники всякой диктатуры должны объединиться
и дружно выступить против диктаторской социалистической партии, стремящейся
насильно навязать свои идеи трудовому народу. Для этого необходимо
распространить среди всех недиктаторских элементов идеи солидарности и свободы.
Необходимо также, чтобы все различные социалистические группировки прекратили
внутреннюю борьбу, работали сообща и дружно для практического торжества
социализма.
Эти идеи, знакомые Аршинову из моих статей в "Пробуждении", не
нравятся нашему защитнику диктатуры и он утверждает, что я защищаю буржуазную
демократию и работаю "против революционной диктатуры рабочего класса",
— в то время как я говорил от имени всех искренних противников диктатуры:
анархистов, синдикалистов и свободных социалистов, т.е. именно они, вместе с
другими противниками диктатуры, должны выступить против диктаторского насилия одной партии.
Первая цитата (№ 16
"Пробуждения", стр. 80), которую Аршинов приводит из "Рассвета",
появилась в связи с моими указаниями на критику тех товарищей, которые в своей
поспешности назвали Испанскую революцию 1931 года мартовской революцией
Керенского, за которой непременно должна следовать ленинская революция, а
также и тех нетерпеливых товарищей, которые все время требовали от испанских
анархистов начать немедленно социальную революцию. Я ответил на это следующими историческими
указаниями:
Три великих события научили нас теперь, что революционные
перемены широкого значения и серьезного характера не являются результатом
усилий и успехов одной какой-нибудь революционной партии или организации: такие
события наступают, когда общая причина побуждает все передовые силы народа к
действию. Результат здесь не является торжеством какого-нибудь одного принципа.
Такое торжество единого принципа может наступить лишь позднее, в результате
насилия, приводящего к диктатуре, к той диктатуре, которая всегда имеет много
опасных врагов. Такими событиями являются: мартовская революция 1917 г. в
России, революционные события 1918-1919 годов в центральной Европе и революция
в Испании в апреле 1931 года.
Я далее указал и на то, что специальные
революционные восстания или вспышки не могут иметь широкого значения и могут
держаться только посредством оружия или благодаря насилию. Они всегда
оканчиваются поражением, как Парижская Коммуна 1871 года, или будут держаться
на насилии, как Россия, — начиная с 1918 года, — где существует диктатура, с
которой анархисты не могут согласиться, разве только в том случае, если они
отойдут от анархизма, как это сделал Аршинов.
* * *
Мне передают, что в одном из недавних номеров газеты
"Фрайе Арбайтер Штимме" тов. Зубрин
критиковал мое сотрудничество в "Пробуждении". Русские товарищи, издающие
этот журнал, принадлежат к тем немногочисленным анархистам, которые всегда
проявляют большой интерес к различным вопросам анархизма. Они обратились ко
мне несколько лет тому назад за помощью, и с тех пор я продолжаю присылать им
свои статьи. Особенно интересной и приятной была для меня работа по приготовлению
большого Кропоткинского номера журнала "Пробуждение" (№ 15),
вышедшего из печати в феврале 1931 г. на 176-ти страницах. Для этого номера я
послал им 137 нигде еще не напечатанных писем Кропоткина со своими
примечаниями, занимающими 90 страниц. Они просили меня прислать им статьи от
наших старых товарищей, и я сделал это с той же охотой, как и несколько лет
тому назад по просьбе Джозефа Ишиля для его
английского издания книги о Кропоткине в 1931 г. Для этого номера Жан Грав прислал, вместо статьи, много интересных писем.
Малатеста по моей просьбе написал свои воспоминания о Кропоткине. Моя
собственная помощь заключалась в присылке 5 статей по истории анархизма. Я
также присылал статьи по различным теоретическим вопросам и по таким вопросам,
как анархизм и война, анархизм и национализм, анархизм и большевизм, анархизм и
федерализм. И все эти вопросы я разбирал с трех точек зрения: исторической,
теоретической и моей личной.
В этом заключается мое сотрудничество в "Пробуждении".
Каждая строка статей написана с интересом, удовольствием и полной
самостоятельностью. Мои русские друзья, насколько мне известно
издалека, очень мало знакомы с иностранными языками, но, как анархисты, они,
понятно, хотят читать анархические статьи. Несмотря на свое уважение к
прошлому, как это доказывает их большое усилие издать Кропоткинский номер
журнала, они хотят иметь живой материал по анархизму и они ищут анархических
сотрудников во всех странах. На русском, языке они могут начитываться разве
только критическими статьями о "Платформе", которая, возможно, и
привела Аршинова к теперешнему его шагу — признанию диктатуры. На русском языке
они также могут видеть, как анархо-синдикализм вырождается в чистый синдикализм
и анархизм отодвигается на задний план — на далекое будущее, подобно тому, как
Маркс, Энгельс, Ленин и другие марксисты в своей астрономической
дальнозоркости предсказывают "естественную" смерть диктатуры. Вот
эта литература не могла удовлетворить русскую группу в Детройте, которая ищет
живого слова в анархизме, который все еще живет и находит новых
сторонников. И я, конечно, был рад писать для моих друзей серьезные
анархические статьи.
Я думаю, что русские анархисты,
выступающие против "Пробуждения" на том основании, что этот журнал,
мол, не анархический, не правы. Не
правы также и те товарищи, которые думают, что чем больше в этом журнале будет
анархических статей, тем больше вреда будет для анархического движения, ибо
издатели "Пробуждения" клерикалы, мистики, монархисты, антисемиты,
националисты, белогвардейцы и т.д. Я думаю, что это — незаслуженный упрек,
часто бросаемый этому журналу его многочисленными врагами. Выступления этих
последних я считаю плодом или результатом фанатизма, узколобия и партийной
нетерпимости к инакомыслящим и к инакодействующим. Товарищи,
группирующиеся вокруг "Пробуждения", — хорошие анархисты и мы всегда
должны помогать им в их важной работе по изданию хорошего анархического журнала,
каким несомненно является "Пробуждение".
1932.