ЧТО БЫ ВЫ НИ ПРЕДЛАГАЛИ,
Я ПРОТИВ
Рецензия на:
Л.А. Роллинс. Лексикон Люцифера. Порт Таунсенд: Loompanics Unlimited, 1987.
Л.А. Роллинс
пишет короткие, словарного типа заметки — вернее, противометки.
Он из братства тех, кто отрицает оба ответа на любой вопрос; отказник, который
всегда не к месту. Он бьет игрой слов по словоблудию. Роллинс
знает, что «не хлебом единым жив человек, но также и зрелищами». Он не верит даже
в скептицизм (в конце концов, агностик — это просто «богобоязненный атеист»).
Для него нет такого отдела в человеческой жизни, где вам не выставили бы
счет.
Недовольство
Роллинса всеобъемлюще — от А
(Аборт: «приостановка беременности без права переписки») до Z (Сионизм: движение, стремящееся
«отдать пустыню Цветам»). Главное в его диатрибах — как в жизни — секс, религия
и политика, но годится почти все: «Неподкупный, сущ.: переоцененный».
По некоторым из его шуток, обычному читателю, скорее
всего, незаметным, я заключаю, что Роллинс происходит
из объективистов (=фанатов Айн Ранд) и либертарианцев.
В конце 1960-х он издавал «Invictus»,
«журнал индивидуалистской мысли». Но сейчас Роллинс
преследует анархистов и индивидуалистов так же безжалостно, как всех
остальных, но еще и с горечью разочарования. Ведь он верил... боже, как
стыдно. Одно время главный либертарианский глянцевый
журнал «Разум» печатал самые мягкие из диффамаций Роллинса,
но в конце концов печатать Роллинса
запретил.
Но противогосударственнический
импульс все еще заметен. В-2 для Роллинса — это
«витамин, важный для здоровья военно-промышленного комплекса». Никак не
поддерживая аграрные субсидии, Роллинс определяет
молочника как «того, кто доит общество, но руками не своими, а государства».
Пусть он зовет Вьетнам «Совьетнам» — он также пишет,
что «Солидарность» — это «братское чувство, которое американские капиталисты
испытывают к польским рабочим». (Рейган разогнал профсоюз авиадиспетчеров точно
тогда же, когда генерал Ярузельский разогнал
«Солидарность».)
Многие из тех, кто сможет переварить
остальное — пускай с содой, — опустят руки, если не голову, перед наименее
популярной роллинсовской ересью — ревизией Холокоста. (Да, он действительно использует слово на «Е».) Роллинс писал на эту тему, и огорчение по поводу
холокоста, который борцы за гражданские права устроили ревизионистам,
заставило его использовать слабые аргументы. В качестве «примеров» к некоторым
определениям он насильно вставляет цитаты, очевидно, служащие для пропаганды
ревизионизма — хотя трудно не испытать отвращение, прочитав некоторые точно
процитированные публичные высказывания типов вроде Меира Кахане
и Эли Визеля. Вылазка Роллинса
против одного из защитников ООП, уж конечно, не спасет его от обвинения в
антисемитизме — несмотря на такое определение нациста: «Тоталитариец.
Тот, кто верит, что блондинам должно быть веселее — а не то. Раньше,
надсмотрщик; теперь, подстилка».
Но с другой стороны, догма — это «подстилка для веры»,
а священные коровы — «пища для свободомыслия». Я согласен с Роллинсом в том, что белый расист — «неполноценный
представитель белой расы». Но согласие — это последнее, что волнует людей
типа Бирса, Марка Твена, Крауса,
Менкена — и Роллинса. Эти
мизантропы плавают под чужими флагами — циников, эгоистов, насмешников — эти
комические Кассандры, подобно Христу, сами себя распинают во имя стада, для
которого не видят надежды. Нет, извините, не подобно Христу. Христос был
оптимист, у него были Связи. Сатирики-пессимисты больше похожи на норвежских
богов, которые знали, что обречены, но все равно собирались сражаться с
гигантами. Жестокий и нетрадиционный юмор — один из немногих жанров, где до
сих пор есть место для героизма. Да и кто знает — бросок наугад (например, из
пращи) изредка таки да, сваливает Голиафа.