Макс Штирнер о свободе
печати
Все говорят и вопиют о
свободе печати. Но от чего, от каких пут хотят освободить печать? Конечно, от какой-нибудь
зависимости, кабалы или повинности? Но такого освобождения должен желать
каждый, и можно с уверенностью допустить, что если ты избавишься от
какой-нибудь повинности, то и все то, что ты придумаешь и напишешь, будет
принадлежать тебе в собственность и что ты ничего не будешь придумывать
и писать в угоду той или иной власти… Если я не могу или не осмеливаюсь
что-либо написать, то главная причина, быть может, заключается во мне самом.
Как ни "сомнительно" такое заявление, однако же оно сплошь и рядом
подтверждается. Изданием закона о печати я обвожу, или позволяю обвести
ограничительной чертой мои публикации, а за пределами этой черты лежит область
проступков и соответствующих наказаний. Значит, я ограничиваю себя сам.
Чтобы действительно освободит
печать, необходимо прежде всего освободить ее от того гнета, который именем закона
на нее наложен; а чтобы дело дошло до этого, необходимо, чтобы я сам перестал
слушаться закона.
Правда, абсолютная
свобода печати есть такая же нелепость, как абсолютная свобода вообще....
Если мы освободим себя
от призрака святыни и станем нечестивцами и беззаконниками, тогда и слово
наше станет таковым же...
Значит, печать должна
стать нашей собственностью, вместо того, чтобы служить привидению, как было
прежде. Мы вопием о свободе печати но не даем себе в ней ясного отчета.
По-видимому, мы хотим, чтобы государство дало свободу печати, но в сущности мы
бессознательно хотим, чтобы печать освободилась от государства. Первое желание
отливается в форму петиции, предъявляемой государству, а второе выражается в
возмущении, направленном против государства...
/Из работы
"'Единственный и его собственность", 1844 г./