М.Полякова
ФИЛОСОФИЯ ОТВЕРНУВШИХСЯ
"Если бы я мог тебя
убедить, я убедил бы тебя удавиться".
В общем. Он был.
Осуждённый скитаться, он, похоже,
нисколько не тяготился неожиданно свалившейся на него свободой и всё скитался
днём с огнём по ихним городам. Людей искал. А однажды даже /видно, отчаявшись/
закричал : "Эй, люди!" Когда же прибежали они, разогнал их палкой,
говоря: "Я звал людей, а не мерзавцев".
Трудно ему приходилось. Сказать ли вам,
что звали его Диогеном, сыном менялы? Впрочем, некоторые называли его псом,
но – увы! – никто из них не решался выйти с ним на охоту. А зря! По всему
выходит, что он был махор. Куда там нашим доморощенны хиппи, панкам и прочим.
Им и не снилось, нелепым подражателям любителям ништяков, обливающимся помоями,
и играющим в "веснушки", что можно запросто дрочить /онанировать,
рукоблудствовать/ на площади, приговаривая при этом :"Вот кабы и голод
можно было унять, потирая живот!" И не выпендрёжа ради, а просто потому
что хочется.
Лучше бы вы не отворачивались брезгливо,
чистые господа, достаньте надушенные свои платочки и смотрите, смотрите
внимательно.
Нас вы уже проморгали, так может хоть
что-то поймёте. И не бойтесь запачкаться. "Солнце тоже заглядывает в
навозные ямы, но от этого не оскверняется". И это тоже Диоген. Вот высшая
философия. Быть собой. Равно: на кухне или на площади, в нищете или в роскоши.
Когда Диогена привели в роскошное жилище и не позволили плевать, он, откашлявшись,
сплюнул в лицо хозяину, заявив, что не нашел места хуже. Объяснять ли вам
теперь, почему мы уходим из ваших уютных квартирных мирков?
Говорят, что однажды он явился на пир
полуобритым, и его поколотили, тогда он написал имена колотивших его на доске
и ходил с ней напоказ. Осмелившимся на подобное – чьи имена будут на тех
дощечках?
Но если бы вы опять спросили меня, –
Чего же ты хочешь? – я бы ответил: "Не заслоняйте солнца! Или, по крайней
мере, дайте фонарь /с батарейкой!/".