Макс Штирнер

ЛЮБИТЕЛЯМ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Вопрос о собственности решает только сила, и так как только государстве, будь это государство граждан, нищих или просто людей, – всевластно, то оно – единственный собственник. Я – единственный – ничего не имею, я могу получить только лен, я – только ленный владелец. Под владычеством государства нет МОЕЙ собственности.

Но я хочу поднять свою цену – цену собственности, – зачем же я стану уничтожать собственность? Нет, как до сих пор принижали меня тем, что ставили выше меня народ, человечество и тысячу других общих понятий, так до сих пор собственность еще не признана в полной своей ценности. И собственность была собственностью лишь призрака, например, когда все мое существо принадлежало отечеству, и Я принадлежал отечеству, народу, государству, и вместе со мной принадлежало ему все, что я назвал своей СОБСТВЕННОСТЬЮ. Требуют от государства, чтобы оно уничтожило пауперизм. Мне кажется, это все равно, что требовать, чтобы государство отрезало себе голову и сложило ее к своим собственным ногам, ибо пока государство Я, до тех пор единичное "я" – жалкое существо, не – "я". Государство стремится к собственному обогащению, ему все равно – богат ли Иван и беден ли Петр, или же наоборот. Оно с безразличием смотрит на то, как один бедствует, а другой богатеет, ему нет дела до таких перемен.

...Награждая собственностью единичных личностей, оно их этим заманивает, но собственность же остается ЕГО собственностью, и каждый пользуется ею лишь до тех пор, пока он несет в себе "Я" государства, или пока он "верноподданный член общества", в противном же случае, собственность его конфискуется или уничтожается разоряющими процессами.

...Я – смертельный враг государства, у которого только одна альтернатива: оно – или я. Вот почему государство строго следит за тем, чтобы не выдвигалось мое Я, и старается, чтобы МОЕ совсем стушевалось. В государстве нет собственности, то есть, нет собственности каждой единичной личности, а есть только государственная собственность.

Но, наперекор государству, чувствую я, все яснее и яснее, что во мне есть еще великая сила – власть над самим собой, то есть, над всем тем, что свойственно только мне, и что существует только как мое собственное.

Что же делать мне, если мои пути – не его пути, мои мысли – уже не его мысли? Я опираюсь тогда на самого себя и не спрашиваю его разрешения!