В Питере 7 ноября в уличных манифестациях приняли участие несколько
тысяч человек. Шествием по Невскому прошли две
колонны. Впереди - «красная», двигавшаяся обычным маршрутом (от концертного
зала «Октябрьский» до Дворцовой пл.). За нею,
отделенные милицейским оцеплением, «демонстрировали» подпутинские
«медведи», мироновцы, селезнёвцы, жёлтые профсоюзы и прочая сволочь (по радио
было объявлено, что их митинг состоится на Исаакиевской площади). В Смольном на
предшествующем демонстрации совещании
руководства ГУВД и администрации с представителями «красных»
организаций-уведомителей (КПРФ, РКРП, ВКПб, КЕД и др.) в ответ на просьбу РКРП
пресекать какие-либо провокации во время
шествия полковник милиции общественной безопасности Межевич заявил, что
«всяких» анархистов милиция будет «отсекать». С другой стороны, Советом ПЛА
было решено, учитывая предшествующий опыт и низкую вероятность успешности
несанкционированного отдельного движения по Невскому,
присоединиться к «красной» колонне, сформировав в ней вместе с троцкистами
революционный интернационалистский блок. Уведомления об акции
анархистов властям традиционного для 7 ноября не подавалось, но для «страховки»
была достигнута предварительная устная договорённость с лидером Региональной
Партии Коммунистов Е.А.Козловым, который, как один из заявителей, пригласил
анархистов к участию в колонне и обещал поддержку в случае конфликтной ситуации
с милицией (первый раз такой сценарий был успешно отработан 1 мая 2003).
В дни, предшествовавшие демонстрации, анархистами и троцкистами были расклеены
по городу несколько сотен плакатов и стикеров, призывающих принять участие в
манифестации в составе революционного интернационалистского блока.
7 ноября блок анархистов и троцкистов собрал около 70
человек (вся «красная» колонна, по приблизительным оценкам, составила до 5000).
Ревинтерн-блок замыкал движение «красной» колонны; перед ним шла Региональная
партия коммунистов (15-20 человек), за ним – два с лишним десятка ментов,
отделявших недовольных демонстрантов от лояльных. В
самом блоке число анархистов (включая молодёжь, пришедшую впервые), было
примерно вдвое больше, чем троцкистов. По наглядной агитации соотношение
выглядело следующим образом: три красных троцкистских флага с черными звездами
и сжатыми кулаками, один черный флаг с эмблемой анархии, три чёрных
анархических флага без каких-либо изображений, два чёрно-красных диагональных
флага (принесённых товарищами из «Автономного Действия»), трёхметровый красный
транспарант троцкистов «Вся власть рабочим!»
и два двухметровых анархических
транспаранта: «Все государства – концлагеря!» и «Даёшь революционное
самоуправление!». Во время движения анархисты постепенно сгруппировались в
левой части блока, троцкисты – в правой.
Мегафон, находящийся в коллективном пользовании
анархистов и троцкистов, до выхода на Дворцовую был
явочным порядком монополизирован последними, компенсировавшими таким образом
при скандировании лозунгов анархический численный перевес. Ввиду того, что НБП
в этот раз шла на значительном расстоянии от блока, её речёвки были почти не
слышны – за всё время движения на их отдаленные звуки реагировали не больше
трёх раз. Инициатива в скандировании внутри ревинтерн-блока первоначально
безраздельно принадлежала троцкистам. Однако, поскольку выкрики типа «Ленин,
Троцкий, ВЧК!», «Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий!» и т.п. анархистами совершенно
не приветствовались, ответом на них стали встречные скандирования: «Анархия –
мать порядка!», «Безвластие!», «Анархия!», «Никакой власти никому!». Стихийно
найденным анархическим ответом на лозунг «Вся власть – рабочим!» стала по
созвучию фраза: «Всю власть замочим!». По ходу движение «сепаратные» лозунги
чередовались со скандированием, в котором принимали участие обе части
чёрно-красного блока: «Фашизм – не пройдёт!», «Смерть фашизму!», «Интернационал!»,
«Ирак, Палестина, Чечня!», «Выйди на улицу, верни себе город!», «Революция!», «Свободу политзаключенным!».
Некоторые товарищи в порядке личной инициативы выкрикивали разнообразные
«разовые» лозунги: от мата в адрес СПС до «Долой ментов!», но «отсечь»
чёрно-красный блок от манифестации милиция так и не попыталась. По ходу
демонстрации анархистами велась видеозапись.
На Дворцовой анархисты и троцкисты разделились,
образовав две самостоятельных группы в центре площади. В отличие от акций предшествующих
лет, на площади численность участвовавших в акции анархистов за счёт
«опоздавших к началу» не увеличилась (группа под чёрными флагами и
транспарантами стабильно сохраняла состав в 40-50 человек). Ещё одним отличием
стал беспрецедентный для последних 11 лет спрос на анархическую литературу со
стороны участников митинга: разовая выручка от реализации периодики составила
более 800 рублей (только «Нового Света»
было продано более 70 экземпляров). Двухтысячный тираж листовок, выпущенных к 7-му ноября для
бесплатной раздачи, разошёлся практически полностью.
Выступления с основной трибуны, на которой
господствовали представители РКРП и КПРФ, оригинальностью не отличались и в
значительной степени были посвящены оправданию соучастия коммунистических функционеров
в государственных выборах. Выступления отечественных деятелей (В.А.Тюлькина и
др.) были дополнены также речью руководителя финской компартии. Это, видимо, должно было стать демонстрацией «пролетарского
интернационализма» - но в сочетании со звучавшим с трибуны лозунгами (типа:
«Да здравствует красная идея! Да здравствует русская диктатура!») финский
коммунист с его благодарностью Ленину за независимость выглядел не особенно уместным.
Во время акции
в непосредственной близости от площади наблюдалась группа из нескольких
десятков «медведей» с голубыми знаменами «Единой России» - возможно, по политической
неопытности заблудившихся и пришедших отрабатывать выданные им деньги на одну
площадь вместо другой?
В ходе митинга анархисты дали интервью для корреспондента
радио BBC, высказавшись за бойкот выборов и отметив, что
наибольшее практическое значение бойкот будет иметь при 1-м туре выборов
президента РФ.
Эксцессов в ходе митинга не отмечено. По завершении
акции полтора десятка анархистов направились на Васильевский остров. По
специальному приглашению старушки-буфетчицы на
несколько часов было оккупировано кафе недалеко от
университета, где состоялось очередное еженедельное собрание ПЛА. В качестве
дополнительной детали необходимо указать, что ни во время демонстрации, ни на
митинге, ни в кафе ни одного случая употребления анархистами алкоголя (в т.ч. и пива) не наблюдалось.
P.S. К сожалению,
некоторые из наших товарищей по анархическому движению, участвовавшие в
митингах 7 ноября ранее, в этом году не сочли для себя возможным придти на
манифестацию – в силу отрицательного отношения к хождению «в одной колонне с
красными и красно-коричневыми». В порядке возражения на возможные замечания: в
тактике изменился не принцип, а мера взаимодействия (раньше мы шли отдельно, но
приходили на ту же площадь!). Так же было в 1993, когда мы, вместо того чтобы
устраивать в этот день свои несанкционированные митинги, начали ходить туда,
где собирались все. Конечно, идёт отступление, которое не стоит оценивать
положительно: как мы ни подчёркивали свою особенность, а враги всё же «загнали»
нас в «красную» колонну. Но и враги, видимо, хотели не совсем этого? С другой
стороны, новая ситуация даёт нам даже какие-то преимущества для агитации
(таких, как сейчас, информационно-рекламных кампаний перед сепаратными
несанкционированными демонстрациями не велось).
Увы, при массовых акциях «абсолютно дистанцироваться»
от различных нежелательных, неанархических либо даже вражеских организаций
невозможно Мы не можем отказаться от участия в акциях на том основании, что
приходящие на них люди «не по-нашему» протестуют. «Герметичное» анархо-движение, ориентированное на решение политических
задач, невозможно. Надо быть там, где люди недовольны властями и хотя бы как-то
пытаются сопротивляться. На площадях – тысячи разных людей, и воспринимать всех
протестующих как идиотов либо врагов никак нельзя. Люди нужны не только врагам
для их борьбы за власть – многие из них могут помочь нам и себе в борьбе против
власти. Против власти – это политика, а не субкультура «кружков по интересам».
Борьба оказывается крайне затруднена, когда мы начинаем обращать своё основное
внимание не столько на саму цель, сколько на то, чтобы не «испачкаться» о борющихся рядом с нами. Да, для нас недопустимы политическое
сотрудничество с фашистами и поддержка государства. Но факт выхода на площадь в
тот момент, когда на ней находятся менты и коричневые,
нельзя считать сотрудничеством с ними. Если получается, что наш протест
совпадает по месту и времени с протестом тех, кому мы ничего хорошего не желаем
– значит ли это, что мы всегда должны уходить, меняя его место/время? Да, мы
договаривались о том, чтобы идти в колонне – но договаривались с «красными», а
не с властями и не с фашистами. Договариваясь, мы не отказывались ни от идей,
ни от имени, ни от флагов и лозунгов. Если говорить о взаимоотношениях с
коммунистами, то на уступки шли не столько мы, сколько они. А как вообще насчёт
нашего участия в тех делах, которыми по определению занимаются не только
анархисты?
Иногда бывает очень противно отступать перед властью и
идти на тактические компромиссы. Но ещё противнее получится, если мы сами –
ради странно понятой «чистоты идеи»? – сдадим те участки, на которых раньше не
один год держались – и можем ещё небезуспешно работать. Кто хочет, чтобы мы
добровольно убрались с улиц и площадей, тот этого не дождется.