СЕМЕНА АНАРХИИ

Добавление суффикса "изм" к словам из области политики не всегда преобразуют их однотипно. Примеры: империя и империализм, демократия и демократизм, анархия и анархизм. Анархия, анархизм – ассоциации, возникающие в связи с этими словами обычно различаются. Если анархия для слишком многих – это прежде всего разруха, хаос, война всех против всех, а люди, с которыми это слово ассоциируется – шайки маргинальной молодёжи из выпусков теленовостей (как правило зарубежных – намного чаще их там называют "антиглобалистами"). Они рисуют свои непонятные значки на стенах, дерутся с другими молодёжными шайками, которые в свою очередь тоже рисуют какие-то значки и слова на стенах, говорят на своём малопонятном сленге, одним словом – субкультура. Но молодёжь взрослеет и долго там не задерживается. Если в 20 ты анархист, то в 40 вполне можешь оказаться консерватором (либералом или националистом – не так уж важно). Анархизм же, как правило, это какие-то книжки бородатых теоретиков прошлого или позапрошлого веков, утопистов, которые рисовали прекрасные картины светлого будущего, но оказались страшно далеки от политических реалий современности. Что ж, думают многие, может, это всё когда-нибудь и осуществится, но на это уйдут века. Лет через триста, причём эту цифру я слышал от совершенно разных по своим взглядам людей – от убеждённого либерала до чуть ли фашиста. Прогресс как-нибудь и когда-нибудь выведет, сознание людей ещё совсем не готово к миру без войн и власти, человеческие пороки неизбежно развалят его. А пока надо заниматься реальной политикой, или пассивно – голосуя на выборах, или активно – самому делая карьеру в коридорах власти.

И причём так считают многие из тех, кто прочёл все эти книжки бородатых "классиков" анархизма. Они, анарховеды, учёные мужи проводят свои научные конференции, пишут статьи о движениях анархистов ушедших времён, но когда пытаются подступиться к современности – почти никогда не могут осилить её, производя на свет обычно лишь нелепости. А те, кто под знаменем Анархии выходят на улицы и площади наших городов – те книжек не пишут. Не потому что малограмотны – время не оставляет выбора между уличным действием и научной рефлексией. В книгах всё равно не найдешь всех ответов на вопросы сегодняшнего дня. Скорее они помогают задавать вопросы, ответы же приходится находить самим. Вместо книги – журнал, вместо журнала – газета, вместо газеты – листовка, вместо листовки – стикер. Стикер и баллон с краской – вот инструменты агитации наших дней. Инициатива уличной борьбы должна быть перехвачена. Главный противник тут очевиден – это не хорошо информационно и материально раскрученные провластные или либерально-оппозиционные группировки, различные марксистские и прочие левацкие секты. За фасадом всеобщей социальной стабильности нельзя скрыть два полюса этого противостояния: анархизм и фашизм. Наличие государственных структур всегда будет побуждать тоталитарные движения к овладению ими. В безгосударственном обществе массовые фашистские движения просто невозможны. Но, не нейтрализовав их сейчас, о каких перспективах анархо-движения можно будет говорить? Положение тяжёлое, но разве можно сдаваться?

Главная особенность анархистов – это не какие-то ослепительные конструкции будущего, рай на земле кто только из политических или религиозных пророков не обещал. Отрицая то, что нам пытаются представить как основу современного мира – власть государств и монополий, мы не предлагаем взамен какие-либо утопии всеобщего счастья. Люди были и останутся разными, оставим утопии мечтателям-тоталитаристам. Даже когда люди вроде и не ощущают на себе давления государства, слишком часто отношения между ними остаются властными: в семье, на работе, в дворовых компаниях и прочих неформальных группах. Анархисты же не ждут каких-то более благоприятных времён: незамедлительно, здесь и сейчас, строя свою деятельность на принципах безвластия, свободного договора. Нет, мы не пытаемся создать некую контрсистему политической и экономической власти. Лица так похожи на свои отражения в зеркалах. "Не сжигайте комитеты – создавайте свои", – призывали польские диссиденты в семидесятых, и что в результате? Так ли уж отличаются все эти параллельные структуры оппозиции от своих противников, когда им удаётся достигнуть успеха? Структуры же анархистов и не параллельные, и не перпендикулярные даже государственной машине – они просто в других измерениях. Но просто уйди и исчезнуть из государства нельзя – столкновения неизбежны, пусть пока и не лобовые, а всего лишь по касательной. Но механизм запущен, процесс пошёл – семена Анархии прорастают в самых неожиданных метах. Какой будет урожай?

Александр Ермаков