"ВЛАСТЬ НАРОДА" И ПРАВО АНАРХИИ
В период либерально-националистической "плюшевой революции" 1990-1993 гг. сформировалось достаточно странное политическое деление общества на "демократов" и "коммунистов". Странное хотя бы потому, что демократия и коммунизм противостоять друг другу, строго говоря, не могут – поскольку рассматривают разные сферы человеческих взаимоотношений. Основной вопрос коммунистической идеологии – вопрос о собственности, демократия же рассматривает проблему власти. Безусловно, власть и собственность - явления взаимосвязанные, но все же не тождественные. Не пора ли странному политическому делению умереть? Оснований к тому более чем достаточно. Коммунисты из КПРФ, духовно возродив социал-шовинизм и частную собственность, преодолели значительную часть дистанции, разделяющей Плеханова и Гитлера. Если бы случайно воскрес товарищ Ульянов, лидеры КПРФ пополнили бы проскрипционные списки (как буржуазно-черносотенный элемент).
Достаточно далеко от классических образцов большевизма отстоят и "Витьки" из "Трудовой России", пока еще не представленные в законосовещательной Думе. Теряя остатки уличной революционности, сторонники реанимации СССР основные свои усилия направляют на то, чтобы в эту Думу попасть. Зачем? Авторитет думской трибуны имеет для них, похоже, высокую ценность (в рублях?)... На общем бледно-красном фоне наиболее последовательными в своих принципах остаются, пожалуй, сталинисты-нинандреевцы (реальными силами не располагающие). Отметим тут же, что ни одно из перечисленных коммунистических или псевдокоммунистических объединений от демократии как таковой не отказалось. Коммунисты остаются демократами, продолжая голосовать и избирать руководство.
Стоит ли говорить о демократах некоммунистического направления? Существование их сомнительно в еще большей степени, чем коммунистические идеалы Зюганова. Элитарно-интеллигентские блоки с либеральной идеологией, Явлинский, Гайдар
– ни на понимание, ни на поддержку народа рассчитывать не могут (об этом как-то и писать неудобно). При реальной демократии, стань она возможна, перечисленные персонажи подверглись бы элементарному линчеванию равно как и "первый демократически избранный" ЕБН. Тем не менее и они настаивают на своей "демократичности"... Ситуация парадоксальная – народ использует термин "народовластие" как ругательство, а политики продолжают изображать из себя народных избранников! Демократы – все (кроме, разве что, Баркашова и монархистов – но и эти играют в голосование!). Чем же на деле оказывается "власть народа" при ближайшем рассмотрении?Когда-то Михаил Александрович Бакунин выступал против диктатуры пролетариата, исходя из предположения, что она, эта диктатура, окажется властью городских рабочих над крестьянами. Бакунин не мог знать ленинской теории о руководящей роли партии. На деле все оказалось гораздо хуже: функции власти от имени класса были выполнены государством. Государство же берет на себя и исполнение "воли народа", не выясняя в подробностях, в чем эта воля состоит. "Власть народа" над самим собой, без всякого государства, была бы тождественна самоуправлению. При наличии государства этого, естественно, нет. Но возникает и еще один вопрос – может ли народ как таковой являться носителем некой "Единой воли'? И о каком, собственно, народе идет речь? О русском (как ставят вопрос национал
-социалисты), или о "многонациональном народе России" (в соответствии с 33%-ной Конституцией Ельцина). В рамках государственной системы межнациональные коллизии провоцируют конфликты, перерастающие в войну. Равноправие наций перед лицом государственной власти возможно пока только как равноправие рабов. При установлении же "национальной русской власти" возможные последствия просчитываются с трудом. Появление в России "рабов второго сорта" означает полную сдачу прав русского населения в государствах бывшего Союза. Если российские власти вправе вводить ограничения для азербайджанцев, как это ударит по русским, проживающим в Баку? С другой стороны, если мы (вполне обоснованно!) считаем, что русские в Чечне отнюдь не обязаны подчиняться режиму Дудаева - то какие могут быть оправдания полицейским облавам на "лиц кавказской национальности"?Распространять ответственность за действия какой-либо группы представителей нации на весь народ равносильно самоубийству. В любой нации хватает "своих" мерзавцев, и говорящие о "мафиозных народах" как минимум рискуют ответить за все мероприятия нынешних российских властей!
Политика последних в национальном вопросе всегда исходила из государственных интересов
– хотя интересы эти и понимались в разное время по-разному. Первоначально ориентированная на реанимацию "большой империи" (Союза), она поддерживала региональный сепаратизм (русские в Крыму и Приднестровье, Абхазия). Чеченская война обозначила новый этап – курс на "империю малую". Право народов на самоопределение (базовое для ельцинской конституции!) признано несуществующим в силу ориентации на "единую и неделимую" (жиринистские губернии). Продолжение можно наблюдать на Балканах. Как относятся русские патриоты к лозунгу единой и неделимой Боснии? Ведь Сербская республика Караджича не признана точно также как и Ичкерия Д.М.Дудаева! Что для вас важнее – силой навязанное государственное единство или право народа жить по своим обычаям? Или такое право вы признаете только за своим, "избранным", народом?Конечно, сепаратизм
– как деление больших держав на мелкие княжества – проблем не решает. Выход – через освобождение от самой системы деления территорий, через ликвидацию государственности как таковой. Идиотизмом представляется система, при которой американцы, живущие в России, обязаны общаться МЕЖДУ СОБОЙ по законам, издаваемым в Кремле – в то время как русские в Нью-Йорке принуждаются к тому, чтобы строить свои взаимоотношения по законам американского штата. Коль скоро существуют какие-то правила, они могут распространяться лишь на людей, испытывающих в них необходимость. Люди не обязаны следовать неизвестным, непонятым и непринятым ими нормам. Государство же – любое! – требует от них именно этого. Народы принуждаются к подчинению норме, душащей их сверху – и вынуждены оплачивать из собственных средств законотворчество репрессивных паразитов. Пятьсот лет европейско-американской Новой истории – это пятьсот лет в государственной тюрьме, построенной на развалинах феодальных замков. Преимущества этой системы сегодня более чем сомнительны – атомная бомба, экологический кризис, две мировые войны... Список прелестей, происхождение которых идет от государства, можно продолжить.Вряд ли нужно объяснять народу России, что все государственные режимы народ давили. Под разными флагами и различными объяснениями ими предпринимались кампании по изъятию собственности, сопровождавшиеся уничтожением людей. Много ли найдется людей, доверяющих нынешним властям? А из тех, кто за эти власти все-таки голосует, сколько таких, которые объясняют это так: "Другая власть будет еще хуже". Россия не верит властям
– и не верит оппозиции, потому что видит в ней возможную будущую власть!Теперь мы вернемся к вопросу, поставленному в начале этой статьи
– может ли народ быть носителем единой воли? При постановке этого вопроса в связи с взаимоотношениями народа и государства появляется вероятность утвердительного ответа. К существующему режиму большинство относится так, как он того заслуживает. Вопрос только в том, когда единство воли превратится в единство действия. Никакое оружие и никакие деньги не в состоянии сохранить государственную власть, если против нее поднимется народ. Даже – если в борьбе примет участие один из десяти. В толпу из миллиона человек армия стрелять не станет. Разговоры о том, что время революций прошло, ведутся с того момента, как это время настало. Наоборот – сегодня революция в России превратилась в неизбежность, поскольку политическая борьба в рамках существующего режима не может изменить ситуацию. Что может ожидать народ в результате окончания избирательной кампании? "Добрый царь"? Многие ли верят этим сказкам?Участие в выборах мешает реальной борьбе, создавая ее иллюзию. Однако дураков, надеющихся напугать администрацию пачкой бюллетеней, не сильно прибавляется. Мы не связываем наших проблем с выборами, организуемыми государством. Единственный выбор, по настоящему имеющий значение
– между капитуляцией и сопротивлением - давно сделан. Но для сопротивления недостаточно одной ненависти к режиму. Нужна еще определенная система ценностей, надо иметь "позитивную программу". Как?!! Разве ее нет? Конечно, есть. Однако именно позитивные программы противников режима – их многочисленность и взаимоисключающий на первый взгляд характер – были и остаются основным камнем преткновения.И если по отношению к режиму революция несет на себе отпечаток "власти народа", диктуя государственной сволочи ответный приговор большинства, то вопрос о взаимодействии носителей различных идеалов среди сторонников революции большинством не решается. Как только революция начинает расправляться со своими вчерашними участниками, она превращается в свою противоположность. "Революционная власть"
– уже контрреволюция! "Демократическая диктатура" – уже диктатура, направленная против народа! Никакой "власти большинства"! Если мы хотим действовать вместе – об этом нужно ДОГОВАРИВАТЬСЯ (а не голосовать). Системы, образованные на основе добровольных соглашений, и являются реализацией АНАРХИЧЕСКОГО ПРАВА. Это право людей, а не тюремный закон территорий, обнесенных колючей проволокой. Анархия не отрицает права – точно так же, как не отрицает организации. Право Анархии – это право на революцию. Право Анархии – это право добровольного договора на равных, право ответственности каждого за свои слова и действия. Мы не претендуем на исключительность такой системы. Желающие голосовать могут заниматься этим в кругу своих единомышленников. Но государственная система, паразитирующая на народе при помощи демократических мифов, должна быть сброшена. Чем скорее, тем лучше.П.Рауш